Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

Гудкайнд Терри

— Конечно, нет. — Ричард сглотнул. — Я никогда не думал об этом таким образом.

Шота вскинула руки.

— Ах, значит твое оправдание в том, что я должна подвергнуться опасности просто потому, что ты не подумал.

— Мне нужна твоя помощь.

— Ты хочешь сказать, что пришел сюда как беспомощный нищий проситель, не думая об опасности, грозящей мне, потому что тебе что-то нужно.

Ричард провел пальцами по лбу.

— Послушай, я не знаю ответов на все вопросы. Но могу точно сказать, что имею серьезные основания полагать, что я прав. Кэлен действительно существует, и она исчезла.

— Как я уже сказала, ты чего-то хочешь, но при этом не даешь себе труда подумать, что кто-то еще подвергается риску.

Ричард шагнул ближе к ней.

— Это не правда. Разве ты не видишь? Ты не помнишь Кэлен.

Никто не помнит Кэлен, Кроме меня. Думай, Шота, думай о том, что это может значить. Прав ли я?

Ее брови озадаченно вскинулись.

— О чем ты говоришь?

— Если я прав, значит в мире что-то неправильно. Происходит что-то серьезное, и это касается всех живущих. Все забыли ее. Она стерта из памяти каждого. Но есть нечто более серьезное. Не просто Кэлен, память о которой исчезла из сознания каждого. Воспоминания обо всем, что происходило с каждым, кто хоть раз с ней столкнулся, тоже исчезли. Часть этих воспоминаний может быть обычной повседневностью, но что-то может быть жизненно важно. Ты не помнишь, что обещала убить меня при следующей встрече, если я когда-нибудь вернусь сюда. Это означает, что по твоему мнению, угроза так или иначе была связана с Кэлен. Она заставила тебя произнести ту угрозу. Но теперь, когда ты о Кэлен забыла, ты также не можешь вспомнить своего обещания. Что, если точно так же ты забыла что-то очень важное для тебя? Забыв Кэлен, ты потеряла часть своей собственной жизни, часть своих действий, своих решений. Ты же не можешь полностью осознать, что именно стерто, сколько важных моментов пропущено. Сколько в твоей жизни было изменено из-за того, что твои действия были продиктованы мыслями о ней? Шота, разве ты не видишь масштаб этой проблемы? Разве ты не понимаешь, что это может изменить судьбу мира? Если каждый забыл, как Кэлен своим присутствием изменила их жизни, то какие изменения произойдут в судьбах тех, что не встречался с ней, но действовал под влиянием ее существования.

Ричард шагал, держа руку на поясе и жестикулируя другой.

— Подумай о том, кого ты знаешь. — Он обернулся и встретил ее пристальный взгляд. — Подумай о своей матери. Попробуй вообразить, что бы ты потеряла, если бы исчезла вся память о ней, обо всем, чему она тебя научила, если бы пропало каждое из твоих решений, на которые она прямо или косвенно повлияла. А теперь постарайся представить, кого-то столь же важного для многих настолько же, насколько твоя мать была важна для тебя. Представь человека, который находится в центре многих событий, важных для каждого. Попробуй представить, как изменилась бы твоя жизнь, если бы ты забыла меня. Ты не могла бы вспомнить ничего из того, что связано со мной. Не могла вспомнить ничего, сделанного для меня или из-за меня. Ты все еще не видишь проблемы? То ожерелье ты подарила Кэлен в качестве свадебного подарка нам обоим, чтобы помешать ей забеременеть, по крайней мере, пока. Это был больше чем просто подарок. Это было перемирие. Мир между тобой и мной, между тобой и Кэлен. Что же произойдет с другими мирными договорами, союзами, принесенными клятвами, которые были принесены при участии Кэлен. О них теперь забудут точно так же, как об этом ожерелье. Сколько важных миссий будет теперь заброшено? Разве ты не понимаешь, что теперь мир будет ввергнут в хаос. Я и представить не могу всех возможных последствий этого. Но одно я знаю точно — это исчезновение может изменить расстановку сил в мире. А еще может привести Имперский Орден к победе. Кто знает, может из-за этого наступит конец всего живого.

Шота выглядела пораженной.

— Всего живого?

— Ничто настолько важное не случается просто так. Это не просто несчастный случай или случайная ошибка. Этому должна быть причина, и причина эта, вызвавшая столь чудовищные последствия, не может не быть зловещей.

Какое-то время Шота оценивающе глядела на него со странным выражением. Она поймала раздуваемую ветром оборку платья и отвернулась, обдумывая его слова. Наконец она подняла голову.

— А что, если ты заблуждаешься? Возможно, это самое простое объяснение; а часто простое объяснение и является верным.

— Но ведь не всегда бывает именно так.

— Все не так просто, как ты представляешь, Ричард. Твое предположение невероятно сложно. Мне трудно даже предположить все последствия от событий, вовлеченных в подобный случай. Так много уничтоженных событий должны

были привести к огромному беспорядку, это должно было уже сделаться очевидным каждому. Любой должен был уже понять, что в мире что-то неправильно, даже если бы они не могли понять, что именно. Но ведь этого не произошло.

Шота резко взмахнула рукой.

— И ты, осознавая, какой вред можешь нанести миру своими безумными поисками, ты все же намерен продолжать искать женщину, которой не существует? Когда-то ты пришел ко мне за помощью, чтобы остановить Даркена Рала. Я помогла тебе и тем самым сделала тебя Лордом Ралом. Идет война, д`харианцы отчаянно сражаются, и тебе следовало бы быть с ними. Место Лорда Рала — твое место — именно там. Однако из-за своего упрямства, своего заблуждения, своего легкомыслия ты пренебрегаешь прямыми обязанностями вождя. Эти люди остались без вождя, и им нужна помощь. Вся, на которую способен только ты. Но ты бездействуешь, а значит, помогаешь их врагам.

— Я полагаю, что я прав. — Сказал Ричард. — И если это так, значит, существует опасность, о которой не знает никто, даже я. Именно поэтому никто не в состоянии бороться с ней. Лишь я один способен противостоять неизвестной, но неотвратимой угрозе. Я не могу равнодушно проигнорировать то, в чем уверен. Никто кроме меня не осознает всю чудовищность этой скрытой угрозы.

— Это очень удобное оправдание, Ричард.

— Это вовсе не оправдание.

Шота насмешливо кивнула.

— А если недавно основанная свободная Д`Харианская Империя тем временем падет? Что, если мечи дикарей Имперского Ордена превратят в трупы всех этих храбрецов, которые бьются за свободу, пока их вождь гоняется за призраками? Разве все эти солдаты будут менее мертвыми, из-за того, что ты один сознаешь какую-то непонятную опасность? Разве в этом случае миру будет веселее оказаться во мраке, где миллионы и миллионы несчастных будут обречены на жизнь в рабстве, на голод, страдания и смерть? Разве разрешение этой загадки, по твоему мнению, стоит того, чтобы оплатить ее ценой свободы многих людей? Неужели ты продолжаешь считать себя правым перед лицом подавляющего количества свидетельств обратного?

Ответов у Ричарда не было. Он, и правда, боялся даже попытаться ответить хоть на один из ее вопросов. После того, что она наговорила, что бы он ни сказал, все будет выглядеть пустым и эгоистичным. Он был уверен, что может полностью доверять своим суждениям, но также он понимал, что всем остальным любой его довод будет казаться несостоятельным. Поэтому, решил он, лучше всего сохранять спокойствие.

Более того, где-то в глубине сознания скрывалась тень ужасного опасения, что она может оказаться права, что все происходящее только лишь страшное заблуждение, ошибка, игра его собственного воображения.

Возможно ли, что все неправы, а прав только он один? Как такое возможно? Откуда он знает, что прав? Какие у него есть доказательства, кроме его воспоминаний? Не было ни единого свидетельства, чтобы подтвердить его слова.

Трещина в его уверенности ужасала. Если эта трещина увеличится, его мир рухнет и раздавит под своими обломками его самого. Он не сможет вынести такой тяжести, если Кэлен не существует.

Одно его слово стояло между Кэлен и забвением.

Он не мог больше жить без нее. Он не хотел продолжать жить в мире, где не было ее. Она была для него всем. До этого момента он спрятал память о своей любви в дальний уголок сознания. Вместо этого он сосредоточился на деталях ее исчезновения, стараясь разыскать ее, заглушая этим боль от ее отсутствия. Но теперь эта боль затопила его сердце, угрожая поставить его на колени.

Вместе с болью потери его затопило чувство вины. Ведь он был единственной надеждой Кэлен на спасение. Только он удерживал ее над потоком забвения, который стремился уничтожить все следы ее существования. Только он один делал хоть что-то, чтобы найти и вернуть ее. Вот только он ничего пока не добился. Дни проходили за днями, словно в торжественном марше, а у него не было ничего, что помогло бы ему хоть немного приблизиться к решению задачи. Приблизиться к ней.

Но самое плохое было то, что — он это знал — в одном Шота была права. Занимаясь поисками Кэлен, он подводил всех остальных. Он, и никто другой, убедил людей в возможности свободы. Убедил в том, что свободная Д`Хара — то место, где люди могут жить и работать в интересах их собственных жизней, ради их собственных целей.