Дейр
Шрифт:
— А кто такой Гитлер? — спросил Ту Хокс.
Глава 18
За окнами отеля забрезжило утро, когда Ту Хокс закончил свой рассказ.
Я спросил:
— Это, конечно, еще не все?
— Я забыл, — сказал Ту Хокс, — что слова Раске ничего для вас не значат. Когда Раске произнес их, они и для меня тоже ничего не значили. Я был озабочен нашей собственной судьбой и не стал над этим задумываться. Все пленники, поскольку они высадились на этот берег незаконно и вторглись, не имея на то права, в священное место, должны были предстать перед
Мы провели в Хивике год, очень насыщенный год, и повторили то, что мы с Раске сделали в Перкунии и Блодландии. Когда нас наконец освободили, война уже кончилась. Эпидемия тоже закончила свое смертоносное шествие, унеся вчетверо больше жизней, чем вся война. Старые государственные структуры в странах — участницах войны прекратили свое существование. В Перкунии новый правитель по имени Виссамор провозгласил республику — ну, вы все это знаете.
— А как насчет этого замечания… о Гитлере? — спросил я.
Ту Хокс улыбнулся.
— Раске ответил мне на этот вопрос, когда мы сидели в тюрьме в Хивике. Он рассказал мне о мире, из которого он пришел. Как я уже говорил, в Комаи было слишком много работы, чтобы нам удалось по-настоящему поговорить о нашей прошлой жизни на Земле, которую мы считали нашей общей родиной. Кроме того, мы оба избегали говорить друг с другом о наших политических воззрениях. Мы оба чувствовали, что было бы бессмысленно продолжать ссору из-за нашего положения там, в том навсегда утерянном для нас мире.
Только в Хивике нам стало ясно, что мы одновременно прошли через одни и те же Врата, но с двух разных земель.
— Удивительно!
— Да. Правителем Германии в моем мире был Кайзер, внук узурпатора, который после первой мировой войны пришел к власти. Раске рассказал мне, что Кайзер в его мире после первой мировой войны удалился в изгнание в Голландию. Впрочем, первая мировая война в его мире произошла на десять лет позже, чем в моем, если пользоваться относительной хронологией. Во Вселенной Раске власть в Германии захватил диктатор по имени Гитлер и он же развязал вторую мировую войну.
Конечно, Кайзер в моем мире и в мире Раске не был одним и тем же лицом. Даже имена у них были не похожи друг на друга. Однако ход истории в моем и в его мире был на удивление схожим. Это сходство заметно во всем и слишком полно, чтобы быть случайностью. Однако моя теория, состоящая в том, что эта Земля населена людьми, которые прошли через Врата с моей Земли, теперь полностью опровергнута.
Впрочем, знаете ли вы — нет, вы этого не можете знать, — что два Плоешти подверглись нападению американских бомбардировщиков в один и тот же день? Раске летал на “мессершмитте”, самолете неизвестного мне типа. И он тоже успел увидеть, что бомбардировщик, который внезапно появился перед ним и на который он напал, был неизвестного ему типа.
Итак,
— А каковы ваши дальнейшие планы? — спросил я у Ту Хокса.
— Мы узнали об этих очень странных явлениях в области ледников Верхнего Тирслэнда, — сказал он. — Об этом рассказывают кочевники Баката. И это выглядит похожим на Врата. Если эти рассказы основаны на фактах, мы, вероятно, больше никогда не увидимся. Однако, если под ними нет никаких реальных оснований, как я ожидаю, мы будем вынуждены остаться в здешнем мире. Раске тоже, если это будет возможно, перейдет в мой мир. Если он этого не сможет сделать, он хочет отправиться в Сааризет. Он получил оттуда великолепное предложение. Если он его примет, он проживет свою жизнь, как король. Что же касается меня, то мы вместе с Ильмикой вернемся в Блодландию.
Он улыбнулся и встал.
— Это, может быть, не лучший из возможных миров. Но он тот, в котором мы живем, и мы должны извлечь из этого все самое лучшее для себя.
Пробуждение каменного Бога
Он очнулся и не понял, где оказался. В пятидесяти футах от него трещал огонь. Дым ел глаза, вызывая слезы. Откуда-то издалека доносились крики и вопли.
Из-под рук выкатился кусок пластика и, легко ударив его по коленям, скользнул к ногам на каменную площадку.
Он сидел в своем рабочем кресле, установленном на своего рода гранитной плите, покоящейся на круглом каменном постаменте. Упавший предмет оказался столешницей, на которую он опирался, когда потерял сознание.
Он находился в одном конце циклопических размеров строения из огромных бревен, массивных деревянных панелей и тяжелых потолочных балок, лежавших высоко над головой.
Пламя вырывалось из-за противоположной стены, так как ветер уносил дым. Проглядывавший сверху участок неба был темный и лишь слегка светлел вдали.
В пятидесяти ярдах от него пламя высвечивало холм. На его вершине вырисовывались силуэты деревьев, покрытых листвой.
А всего миг назад была зима. Вокруг Исследовательского Центра в Сиракузах, штат Нью-Йорк, лежал глубокий снег.
Дым повернуло, и панорама исчезла. Пламя охватило множество длинных столов и скамеек, а также толстые подпиравшие потолок колонны, напоминавшие тотемные столбы с жуткими, вырезанными один над другим лицами. На столах стояли блюда, кубки и прочая утварь. Из перевернутого кувшина на ближайшем столе струилась темная жидкость.
Когда дым коснулся его лица, он, закашлявшись, встал и спустился с возвышения. Черные, красные вкрапления кварца в гранитной плите сверкали огненными блестками.
Он огляделся в изумлении. Сквозь приоткрытую двустворчатую дверь виднелись снаружи то же пламя и метавшиеся, извивавшиеся, падавшие и вопившие тела.
Пора было подумать о бегстве, пока до него не добрались огонь и дым. Однако его никак не прельщала перспектива оказаться замешанным в разгоравшуюся битву. Он припал к каменной платформе и потом соскользнул на твердый земляной пол зала.