Дейр
Шрифт:
Оружие. Ему необходимо оружие.
Сунувшись в карман пиджака, он достал перочинный ножик. Нажал кнопку, и наружу выскочило шестидюймовое лезвие. В Нью-Йорке 1985 года ношение ножа с таким лезвием считалось бы незаконным, но если в указанный год человек хотел чувствовать себя в безопасности, то ему приходилось пользоваться и не таким запрещенным средством.
Не переставая кашлять, он решительно прорвался к огромным, выше его головы, дверям. Опустившись на колени, заглянул под них.
Языки пламени, бушевавшие в зале и соседних зданиях, освещали причудливую картину. В бешеной круговерти мелькали лохматые лапы и пушистые хвосты, белые,
Владелец одной пары ног свалился на спину с вонзившимся в его живот копьем. Человек удивился еще больше: это создание напоминало кого-то среднего между человеком и сиамским котом. Шерсть на теле была белая, на мордочке, части ног, руках и хвосте — черная. Мордочка выглядела плоской, как лица у некоторых людей, зато нос — круглый и черный, как у кота, а уши тоже черные и острые. Изо рта, ощерившегося в мертвом оскале, проглядывали острые и кривые зубы.
Копье из тела поверженного врага было выдернуто существом с такими же кривыми ногами и настолько же длинным хвостом. И тотчас раздался истошный крик. Ноги только что праздновавшего победу воина подкосились, и он упал поперек сиамско-человеческого создания. Судя по всему, и это существо принадлежало к эволюционировавшим четвероногим, приобретшим такие свойственные человеку характеристики, как расположенные спереди глаза, подбородок, руки, плоское лицо и широкая грудь. Но если первое создание имело сходство с сиамским котом, то второе скорее всего с енотом. Тело было покрыто одинаковым коричневым мехом, и только над главами и на щеках выделялись черные полоски шерсти.
Кто убил его, человек не видел.
Пока еще жар можно терпеть, выбираться наружу не хотелось. Но куда он попал? В другую реальность? Или он по-прежнему в своей реальности, а все наблюдаемое им вокруг лишь плод воображения, каким-то образом пробудившегося в его мозгу?
Пламя начало лизать спину, и он, стараясь остаться незамеченным, подлез под дверь.
Когда он завернул за угол, вокруг него опять сгустился дым. Это было ему на руку, поскольку скрывало его от постороннего взора, но вызвало кашель и наполнило глаза слезами. Поэтому он и не смог сразу увидеть енотообразное существо, вылетевшее на него из дыма с поднятым вверх томагавком. Он не успел вовремя понять, что оно и не думало нападать на него, но потом было уже слишком поздно. Несчастное создание, ослепленное дымом, вне себя от боли, вызванной потерей глаза, висящего на ниточке нерва, чисто случайно выскочило на человека, о существовании которого скорее всего и не подозревало.
Он рванулся вперед. Нож вонзился в поросший шерстью живот. Брызнула кровь. Существо отлетело назад, высвобождая лезвие, повернулось и завалилось на бок. И только тогда он понял, что енотолицый не собирался нападать. Переложив нож в левую руку, он подобрал томагавк и потащился прочь, кашляя и задыхаясь от дыма.
Человека била нервная дрожь, и все же он был готов к активным действиям. Мозг начал выходить из оцепенения, тело стало согреваться. Внезапно показался еще один енотолицый. Этот видел его, но, очевидно, смутно. Щурясь от дыма, он бросился к человеку с коротким тяжелым копьем с каменным наконечником, прижатым обеими руками к животу. И вдруг присел, будто не веря своим глазам.
Человек выпрямился,
При приближении человека енотолицый съежился, и когда тот оказался футах в тридцати от него, глаза его округлились, и он вскрикнул, хотя его вопль потонул в общем бедламе, шестеро существ — трое кошко-людей, как назвал их человек, и четыре енотолицых — все же обернулись. Они уставились на него, и невиданные создания окликнули ближайших воинов. Те также бросили колоть и рубить друг друга, и над полем боя повисла неподвижная тишина.
Человек рванулся к лестнице. Путь ему преграждал только енотолицый, заметивший его первым. Остальные, конечно, могли метнуть в него копья и томагавки, однако все же у него был шанс: они находились слишком далеко, а луков и стрел у них вроде бы не было.
Енотолицый шагнул вперед и поднял копье, так что человеку поневоле пришлось защищаться. На томагавк он не полагался. Это оружие вряд ли сможет соперничать с копьем. Поэтому он решил добраться до существа настолько близко, чтобы воткнуть в него свой нож. Пока же, не веря в успех, он швырнул томагавк изо всех сил. Ему повезло: лезвие ударило енотолицего в шею. Тот опрокинулся навзничь.
Зрители, недавние бойцы, завопили: кошко-люди — восторженно, енотолицые — горестно. Последние бросились к лестницам и, бросая на бегу копья и томагавки, спасали собственную шкуру. Некоторые уже перескочили через палисад, но большинство было исколото и подрублено со спины, прежде чем они добрались до лестниц, или же на самих лестницах. Несколько енотолицых взяли в плен.
Только теперь человек сообразил, что енотолицый не собирался метать в него копье. Он поднял оружие, чтобы отбросить в сторону и тем самым как бы выказать свое смирение. И вдруг — томагавк. Но жизнь — не магнитофонная лента, которую можно прокрутить заново, чтобы прослушать, переписать или стереть с нее запись.
Человека окружили кошко-люди. Правда, держались они на почтительном расстоянии — во всяком случае, его они не могли коснуться. Опустившись на колени и вытянув руки, они поползли к человеку. Оружие их лежало на земле позади. Лица хранили какое-то странное выражение. Длинные, закругленные, черные, влажные носы, острые зубы и похожие на кошачьи глаза придавали лицам своеобразный облик. Поза их выражала благоговение. Было явно видно — они не хотели навредить человеку.
Пламя за его спиной стало ярче, и он увидел в их глазах его отблеск. Зрачки при вспышках казались узкими древесными листьями.
Один из кошко-людей подошел к человеку совсем близко и вытянул руку, чтобы коснуться его. Она, несмотря на шерсть, ничем не отличалась от человеческой, имела четыре пальца с ногтями, а не когтями. Большой палец был отставлен в сторону.
Прикосновение кончиков пальцев к руке человека пробило брешь в его обороне. Ночное небо, объятые пламенем здания, высокие частоколы, коричневые и черно-белые хвостатые существа, маленькие лица женщин и детей, с любопытством выглядывавших из хижин, — все закружилось у него перед глазами. Кошко-человек с криком ужаса пополз на четвереньках назад. Незнакомец повалился на землю и, ударившись об нее плечом, затих. Лохматики бросились врассыпную.