Дейр
Шрифт:
Конечно, она могла быть просто стерильна. Но ведь и Луша прожила с ним довольно долго и тоже не забеременела. Может быть, они обе предохранялись, а он не знает? Вряд ли: ни о чем подобном ни у одного племени он не слышал. Плодородие почиталось здесь как во время палеолита.
За месяцы, прошедшие после первого посещения замка Неш, он выкроил время для еще нескольких визитов. Правда, ему больше не позволяли читать Книгу, но он мог спокойно исследовать подземный город. Улисс открыл множество вещей, цель и назначение которых казались ему понятны, хотя большинство так и осталось бесполезным, поскольку он не знал, как привести их в
Улисс отодвинул прибор с чувством утраты и опустошенности. А потом непрошенной радости. Он гнал это смутное чувство прочь. Оно должно исчезнуть! Если он позволит ему вырасти во что-то сильное, то потом будет жестоко раскаиваться.
“Но почему?” — спросил он самого себя. Почему случилось так, что ему не дано стать отцом нового человечества? Разве не надо, чтобы на Земле вновь появился человек? Летающие капли поставили цель искоренить хомосапиенс и оставить остальных разумных существ в одиночестве. Почему? Потому что человек чуть не уничтожил Землю?
Зачем ему возрождать свое пагубное и разрушительное племя?
Вроде бы незачем. И все-таки Улисс чувствовал себя виноватым, он неспособен… И еще, из всех существ он бы предпочел Авину.
Наверное, потому, он держал Зеби в рабынях, а потом взял себе еще несколько, в том числе золотокожую, зеленоглазую, совсем юную Фанус. Как и все, она была почти лысой, но тоненькой и прелестной.
Авина ничего не сказала, когда в его кабинете появилась Фанус. Она лишь одарила Улисса взглядом, который был красноречивее всяких слов, и его охватило раскаяние за мучения, которые он ей причинил. Чтобы хоть как-то утешить Авину, он отдал обеих женщин под ее личный надзор. Он догадывался, на что будет похожа их жизнь, но Авине станет легче.
Наконец, первый двигатель был закончен. Серебристый корабль имел двенадцать мощных моторов в шести гондолах и мог нести множество людей, бомб и того и другого, вместе взятых. Улисс напомнил о своих требованиях, и склоки между военно-морским ведомством и армией были урегулированы. Каждая сторона хотела заполучить воздушный флот и его персонал под свое начало. В результате это мешало Улиссу доставать материалы, набирать людей и принимать решения. Он ворвался в кабинет Великого Визиря и потребовал автономии — здесь и сию же минуту!
Шегниф согласился и сделал Улисса адмиралом флота, хотя и не главой воздушных сил. Этот пост он отдал своему племяннику Грушназу. Улисс ненавидел этого дурака, но ничего не мог поделать. Когда он проверил поставляемые флоту товары, большинство оказалось самого низкого качества. Шегниф попытался замять результаты следствия, но Улисс подал рапорт правителю, Зигрузу.
Грушназ, племянничек, продавал воздушным силам черт-те что! А тут еще один офицер, более того, человекоподобный офицер, набрался храбрости, пришел к Улиссу и рассказал ему, что в воздушных силах зреет бунт из-за скверной пищи. Продовольствие поставлял тоже Грушназ.
Улисс согласился пощадить племянника, но потребовал, чтобы спекуляции и проволочки прекратились. У Шегнифа отлегло от сердца: ведь если бы Грушназа сняли, тому пришлось бы покончить жизнь самоубийством!
—
— Все знают, верно, — ответил Шегниф, — но пока его публично не разжалуют и не опозорят, он не должен кончать жизнь самоубийством.
— Я не хочу больше разбираться с его грязными делами, — сказал Улисс. — И я настаиваю, чтобы его не было с нами, когда мы отправимся к дулуликам!
— Но он должен лететь, — возразил Шегниф. — Это единственный путь искупить вину и оправдаться! Ему необходимо совершить что-нибудь выдающееся…
Улисс сдался. Потом он горько улыбался, вспоминая свою оплошность. Слоноподобные нешгаи не слишком отличались от человека, однако ему стало не до улыбок, когда Шегниф принялся перегружать дирижабли офицерами.
Дело в том, что десять дней назад в одном из пограничных селений произошел бунт: солдаты врумау отказались разместиться в бараках, где жили рабы. Нешгаи двинули против бунтовщиков войска, а те перешли на сторону восставших. Тогда бросили в бой новые части, и разгорелась настоящая битва. А тут еще рабы, воспользовавшись неразберихой, перерезали своих хозяев… Еле-еле усмирили непокорных.
Эти тревожные новости облетели все поселения людей. Нешгаи старались везде поставить своих. К тому же Великий Визирь вообще не очень-то доверял Улиссу.
Однако после набега трехсот летучих на аэродром ситуация упростилась. На этот раз их обнаружили разведчики Улисса, расставленные по краю Дерева, и он выслал навстречу пять кораблей, нагруженных лучниками, бомбардирами и ястребами. Ястребы с честью выдержали первую пробу, а воздушные силы показали, сколь хороша их слаженность и дисциплина. Не обошлось, конечно, без потерь, но все корабли вернулись. Остатки летучих ретировались.
После этого случая влияние Улисса резко возросло. Но главной заслугой было то, что люди поняли — они должны сражаться на стороне нешгаев. Летучие получили приказ, где было четко сказано: уничтожить как нешгаев, так и их человеческих союзников.
Стоял холодный рассвет, небо было прозрачным и чистым, дул шестимильный бриз с моря, когда первый из десяти дирижаблей поднялся в воздух. Флагман Визгналх (Голубой дух) имел четыреста тридцать футов длиной и шестьдесят в диаметре. Его оболочка сверкала серебром, а на носу красовался устрашающий голубой демон. Гондола управления размещалась прямо под носом корабля, с боков свешивались три гондолы моторов. В пустотелой оболочке находился скелет из легкой скорлупы, а еще — десять баллонов с газом. Сверху размещались открытые кабины для лучников, бомбардиров, ракетчиков и ястребиных тренеров. На каждом борту выступали отсеки, в которых стояли катапульты и располагались ракетчики. Другие отверстия позволяли выпускать стрелы, бомбы и ястребов. В хвостовой надстройке имелось несколько площадок и отверстий вдоль дна: там стояли клетки с птицами, сидели люди для сброса якорей и абордажных крючьев.
Улисс находился на мостике нижней палубы, за рулевым. В гондоле управления помещались радист, навигаторы, вестовые офицеры, разносящие приказы, и несколько лучников. “Не будь здесь столько нешгаев, — подумал Улисс кисло, — осталось бы куда больше места”.
Он прошел в хвост гондолы и выглянул наружу. Остальные корабли быстро нагоняли их. Последний казался сверкающей точкой в синем небе, но через час он уже присоединился к авангарду, и дирижабли выстроились в боевом порядке.