Дезертир флота
Шрифт:
Выбраться на крышу тоже не удалось. Галерея, ведущая на замковую стену, бдительно охранялась. Вор собрал несколько кусков веревок. Можно было бы рискнуть и попытаться проскочить на верхнюю галерею. Но что дальше? Попробовать спуститься во двор прямо в руки патрулю? Но если даже окажешься во дворе, то как добраться до внешней стены? А дальше? Если будет сказочно везти, доберешься до города. А там… Тебя, такого «неприметного», неужто никто не выдаст?
Впрочем, добраться даже до внешних стен замка нечего было и мечтать. Разве что сама фальшивая ланон-ши тебя проводит.
Подниматься в господские
Здесь кричали страшнее. Непрерывно, видать, вопросов никто не задавал. Здешние лорды умеют развлечься по ночам в своих покоях. Неспешно, с чувством. Из «человечьей» части подвала постоянно уводили по двое, по трое. Назад никто не возвращался. Теперь Квазимодо благодарил богов за то, что попал в другую часть подвала. Никто не беспокоит, матрацы мягкие. Пей водичку, жри от пуза, дожидайся судьбы. Проклятие!
С водой Квазимодо разобрался. Под лестницей у кухни проходил водосток. Капало из щели между камнями не то чтобы щедро, но за день набиралось ведро. После раздачи еды Квазимодо менял в мисках воду. Ныр-водохлеб ныл, что от жажды помирает, но от водички с зельем все-таки воздерживался. В мозгах Лягушки помаленьку наступил относительный порядок, но вора это не слишком радовало. Выхода нет. Рано или поздно, но и за вами обоими пожалуют. И то счастье, что пока у лорда Дагда руки до изучения жабр и трахей не доходят.
Время уходило. Квазимодо сегодня чувствовал это особенно остро. Ощущение опять же из того подкожного набора, что позволяет одинокому вору выживать день за днем. Квазимодо ждал ужина, потом можно идти на очередную, скорее всего уже последнюю разведку. Дальше дожидаться нечего – лучше рискнуть. Брать с собой Ныра или нет? Под ногами ведь будет путаться, лягушка бестолковая. Не готов фуа к бегству по замку и городу. С другой стороны, у тебя и у самого шансов почти никаких, а вместе на жало арбир садиться веселее.
Так и не придя ни к какому выводу, Квазимодо принялся обдумывать другую проблему. Какой все-таки путь предпочесть? По крыше, рискуя свернуть шею, или положиться на удачу и проскользнуть к внешней стене по двору? Наглость – второе счастье. Тебя она частенько выручала.
Неоправданный риск одноглазый парень страшно не любил. Это только в байках фартовым ворам на каждом шагу помогает удача. С бестолковыми людьми эта ветреная девка дружит один миг. И ее услуги за пару монет не купишь.
Вот дерьмо. И рисковать нельзя, и тянуть дольше невозможно. Стоило закрыть глаза, и появлялась улыбка леди Атры. Вот же змея сладкая – ротик маленький, пухлый, локоны что шелк своевольный, бедра сквозь разрезы платья так и лоснятся. Шлюха сиятельная. Пахнет лакомо, остро – мозги без всякой «водички» дуреют. Что у нее за духи? За стоимость десятка флаконов таких благовоний в Глоре можно торговый дом открыть.
А ресницы какие дивные. Каждый взмах как лезвием по душе.
Квазимодо замычал и подтянул колени к груди. Приступы возбуждения мучили хуже
Да разве она шлюха? Она такими, как ты, в кости играет. По десятку за раз на кон ставит. Убийца она, убийца. Палачка синеглазая, стерва кровавая. Что ты о ней думаешь? Ведь убьет она тебя, убьет и смеяться будет. Что ты о лорде Дагда не поразмыслишь? Неужто не пугают науки его лекарские, живодерские?
Квазимодо ничего не мог с собой поделать. Горела щека там, где ее касались пальчики с синими ногтями. Жар пробегал по всему телу, и становилось сладко-гадостно.
Ох, хорошо, Ныр не видит тебя, такого хладнокровного.
Шум Квазимодо удивил. Для ужина вроде рановато. Возня, громкие голоса у входа. Потом кто-то истошно завизжал. Квазимодо на всякий случай свернулся на матраце, обхватил колени руками – в такой позе проводили время большинство обитателей камер. Даже бедняга Кургузый пытался свернуться в клубок, обхватывая короткими верхними обрубками нижние.
Отвернувшись к стене, Квазимодо навострил уши. В клетку вели новосела. Похоже, на этот раз дело обошлось без волшебного напитка, путающего мозги. Пленник яростно сопротивлялся. Обычно молчаливые надзиратели натужно пыхтели. Кто-то из них шепотом выругался. Возня шла у крайних решеток, там, где сидел Ныр. Квазимодо с интересом слушал звуки яростной молчаливой борьбы. Да, нелегкий день нынче выдался у тюремщиков. Что ж так? Снадобье не действует или кто-то такой догадливый нашелся, что пить отраву не желает? Видать, крутой тип – никак его в клетку не запихнут.
Там раздался крик боли, посыпались полновесные проклятия. Пленник умудрился укусить одного из конвоиров.
Нет, нужно посмотреть на этого молчаливого отчаянного парня. Квазимодо рискнул осторожно подобраться к решетке, выглянуть.
Шесть надзирателей, путаясь в балахонах, впихивали в загон пленника. Удивительно, но особым здоровяком упрямец внешне не казался. Сухощавая тонкая фигурка, скованные за спиной руки. Но вырывался хлипкий пленник на диво ловко. Ящерицей выскальзывал из рук, рвался прочь от распахнутой дверцы клетки. Рыжие длинные волосы мелькали темным огненным факелом. Парень падал на колени, ввинчивался между ног надзирателей. Два раза он почти вырвался. Но в коридоре было слишком тесно.
Вор наблюдал за сопротивлением незнакомца с искренним восхищением. Вот это ловкач. В свое время Квазимодо немало поработал на улицах и рынках прибрежных городов. Там было где проявить шустрость и изворотливость. Вор и проявлял, довольно успешно, раз остался жив и даже сохранил последний глаз. Но до этого рыжего ловкого незнакомца вору было далеко, и сам Квазимодо это прекрасно понимал.
Зло сопели тюремщики. Раскачивались, бросая судорожные тени, светильники, шаркали подошвы по плитам пола, трещала одежда. Упрямый пленник не получил «форменную» красную набедренную повязку, но теперь его собственная одежда из свободных светло-коричневых штанов и такой же рубахи уже превратилась в живописные лохмотья. Надзиратели старались не причинить вреда пленнику, но его одежду никто щадить не собирался.