Диагноз: Измена. Лечение: Развод
Шрифт:
«Я люблю тебя и дочь больше всего на свете». Прочитано, но снова тишина.
Хорошо, пусть будет пауза, любимая. Я подожду!
Хоть и тошно без них, но надо переждать.
А пока жду, буду разбираться, какая гадина, и зачем решила разрушить нашу семью.
Пока рассуждаю о планах, слышу шаги. Отец возвращается в комнату, садится рядом, наливает себе чай. Его лицо в полумраке кажется ещё более усталым, чем при дневном свете.
– На работе как дела? – участливо интересуется.
– Всё
– Ты молод ещё, чтобы быть заведующим целого отделения, но раз главный врач так решил, значит, ты заслуживаешь этого назначения. Сын, первое время в новой должности, а если она ещё подразумевает руководство разными людьми всегда сложно. Потерпи. Привыкнешь.
– Я знаю, бать. И я готов. Только раньше мне достаточно было вернуться домой, чтобы набраться энергии и сил на новый день. А теперь я домой как на каторгу возвращаюсь.
– Не сдавайся.
– Не собираюсь.
– Слушай, Макс, а я всё забываю тебя спросить: что ты с Петровой решил после той истории с ампулами?
Я резко поднимаю голову, не понимая, к чему такой вопрос.
– А чего ты вдруг?
– Просто я в вашу больницу когда недавно по делам приезжал, вспомнил про то, что ты рассказывал мне. Ты же хотел её уволить. Передумал, что ли? Увидел её, и признаться, удивлён, если так.
– Ничего не изменилось, она отрабатывает последние пару дней и на выход. Доступа к лекарствам у неё теперь нет. Своего решения я не поменял.
– Она как отнеслась к своему увольнению?
– А мне плевать, как она отнеслась. Церемониться я не буду. Бывший завотделением с ней сюсюкался, она на голову ему залезла. На мою не получится залезть.
– Надо бы узнать, какое у неё настроение перед предстоящим увольнением...
– Зачем?
– Ну... может… – отец не договаривает, но, кажется, я догадываюсь, что он хочет мне сказать. – Я, конечно, не сторонник обвинять огульно людей, но эта девица никогда мне не нравилась. Она же у наших хирургов, когда совсем молодая была практику проходила. Наглая, вульгарная, вообще без тормозов девица.
Напрягаюсь, чувствуя, как внутри закипает тревога.
– Бать, ты думаешь, что это она? – стараюсь говорить спокойно, но голос предательски дрожит.
– Так она блондинка. А приходила брюнетка.
– Ну да...
– Не могу ответить, сынок. Кто её знает…
Я резко вскакиваю с кресла, нервно прохаживаясь по комнате.
Как раз почти две недели назад я сказал ей, чтобы она писала заявление. Она тогда улыбалась, думая, что я шутил.
Но я не шутил. Я устал от её выходок за свой короткий срок управления хирургическим отделением.
Мне было сложно с ней работать. Отец прав. О ней и так недобрая слава ходит, но я не слушал сплетни. Мне надо было самому прежде
И я убедился, ждать долго не пришлось.
Но чтобы она могла мне отомстить за это, честно, даже мысли не возникло.
– Как раз две недели назад я потерял свои часы, – говорю, сжимая виски. – Совершенно не помню, где их оставил.
Отец замирает в удивлении.
– Мы оба с тобой знаем, что старшая медсестра может войти так же, как и врач почти в любое отделение без преград, – продолжаю рассуждать вслух. – В том числе и операционную. И предоперационную.
– А какая-то женщина, представившись Ксенией, да ещё и беременная, потом принесла эти часы твоей жене… – он медленно произносит слова, и в его глазах вспыхивает догадка.
– Да, – сжимаю кулаки. – И сказала, что я оставил их у неё…
Теперь мы оба несколько минут молчим.
– Ну вот и начни с этой версии, сынок. На мой взгляд, она вполне рабочая, чтобы её проработать и не отбрасывать в сторону.
Чувствую, как земля уходит из-под ног. Всё сходится: исчезнувшие часы, предстоящее увольнение Петровой, эта странная женщина с её «подарком» Полине…
Единственное, что не сходилось: у Петровой – имя Валентина, а не Ксения. И она не беременная.
– Пока не всё складывается в логическую цепочку, но мысль да, отличная. Изменить внешность довольно просто. Парик надела, и живот накладной найти без проблем…
– И вот нам беременная любовница, – заканчивает за меня отец. – Паспорт ведь у той Ксении Полинка не проверяла, верно?
Глава 12.
Глава 12.
ТРИ ДНЯ СПУСТЯ
Когда у меня, наконец, собрались все доказательства, все эти жалкие, но неоспоримые улики, указывающие на неё, на эту гадину, я сел в машину и поехал к ней.
Пока я добирался до её дома, у меня в голове крутились только вопросы о том, как человек может опуститься до такого? Как можно мстить так изощрённо, так подло, так жестоко?
И кому? Даже не мне! Моей жене? А, значит, и моему ребёнку тоже? Уму непостижимо!
Петрова выбрала не просто способ навредить, она придумала такое, что сразу же разгадать было довольно сложно.
А я ведь на самом деле ненадолго испугался, что у моей жены в декрете начались проблемы с психикой. Ведь я правда не знал никакую Ксению, и тем более беременную.
Когда жена описывала мне её внешность, у меня ни одной мысли в сторону Петровой не возникло!
Подъезжаю к её дому, глушу двигатель и сижу несколько минут, сжав руль до побеления костяшек.
Так я пытаюсь заглушить этот вопящий внутри меня гнев.