Диалоги
Шрифт:
Аристотель.Да, должно.
149
Парменид.Конечно, если бы единое было двумя, оно могло бы это сделать и оказаться в двух местах одновременно, но, пока оно одно, оно этого не сможет.
Аристотель.Безусловно.
Парменид.Значит, одна и та же необходимость запрещает единому и быть двумя, и соприкасаться с самим собою.
Аристотель.Одна и та же.
Парменид.Но оно не будет соприкасаться
Аристотель.Почему?
Парменид.Потому что, как мы утверждаем, то, чему надлежит прийти в соприкосновение, должно, оставаясь отдельным, находиться рядом с тем, чего ему надлежит касаться, но ничего третьего между ними быть не должно.
Аристотель.Верно.
Парменид.Итак, если быть соприкосновению, требуется, по меньшей мере, чтобы было налицо два [члена].
Аристотель.Да.
b
Парменид.Если же к двум смежным членам присоединится третий, то их будет три, а соприкосновений два.
Аристотель.Да.
Парменид.Таким образом, всегда, когда присоединяется один [член], прибавляется также одно соприкосновение и выходит, что соприкосновений одним меньше сравнительно с числом членов соединения. Действительно, насколько первые два члена превысили соприкосновения, то есть насколько число их больше сравнительно с числом соприкосновений, точно настолько же каждое последующее их число превышает число всех соприкосновений, так как дальше уже одновременно прибавляется единица к числу членов и одно соприкосновение к соприкосновениям.
c
Аристотель.Правильно.
Парменид.Итак, сколько бы ни было членов, число соприкосновений всегда одним меньше.
Аристотель.Это так.
Парменид.Но если существует только одно, а двух нет, то соприкосновения не может быть.
Аристотель.Как же так?
Парменид.Ведь мы утверждаем, что другое – не-единое – не есть единое и ему не причастно, коль скоро оно другое.
Аристотель.Конечно, нет.
Парменид.Следовательно, числа в другом нет, так как в нем нет единицы.
Аристотель.Как же иначе?
Парменид.Следовательно, другое – и не единица, и не два, и к нему вообще неприменимо имя какого бы то ни было числа.
d
Аристотель.Да, неприменимо.
Парменид.Значит, единое только одно и двух быть не может.
Аристотель.Очевидно, нет.
Парменид.А потому нет и соприкосновения, коль скоро нет двух.
Аристотель.Нет.
Парменид.Следовательно, единое не соприкасается с другим и другое не соприкасается с единым, так как соприкосновения
Аристотель.Конечно.
Парменид.Итак, согласно всему этому единое и соприкасается и не соприкасается с другим и с самим собой.
Аристотель.Выходит, так.
Парменид.Но не будет ли оно также равно и неравно себе самому и другому?
Аристотель.Каким образом?
e
Парменид.Ведь если допустить, что единое больше или меньше другого или, наоборот, другое больше или меньше единого, то – не правда ли – они не будут сколько-нибудь больше или меньше друг друга в силу самих своих сущностей, то есть в силу того, что единое – это единое, а другое – другое в отношении к единому? Но если кроме своей сущности то и другое будет обладать еще и равенством, то они будут равны друг другу; если же другое будет обладать великостью, а единое – малостью или единое будет обладать великостью, а другое – малостью, тогда та из идей, к которой присоединится великость, окажется больше, а к которой присоединится малость – меньше. Не правда ли?
Аристотель.Непременно.
Парменид.Значит, существуют обе эти идеи – великость и малость. Ведь если бы они не существовали, они не могли бы быть противоположны одна другой и пребывать в существующем.
Аристотель.Не могли бы.
150
Парменид.Но если в едином пребывает малость, то она содержится либо в целом, либо в его части.
Аристотель.Непременно.
Парменид.Допустим, что она пребывает в целом. Не будет ли она в таком случае либо равномерно простираться по всему единому, либо охватывать его?
Аристотель.Очевидно, будет.
Парменид.Но, простираясь равномерно по единому, не окажется ли малость равна ему, а охватывая его – больше, чем оно?
Аристотель.Как же иначе?
Парменид.Выходит, что малость может быть равной чему-либо или больше чего-либо и выступать в качестве великости или равенства, а не в качестве самой себя.
Аристотель.Нет, это невозможно.
b
Парменид.Итак, малость не может находиться в целом едином, разве только в его части.
Аристотель.Да.
Парменид.Однако и не во всей части, иначе роль малости будет та же, что и в отношении к целому, то есть она будет или равна или больше той части, в которой будет находиться.
Аристотель.Да, непременно.
Парменид.Итак, малость никогда не будет находиться ни в чем из существующего, раз она не может пребывать ни в части, ни в целом; и значит, не будет ничего малого, кроме самой малости.