Диббук. Мертвая ведьма
Шрифт:
– Не развернули бы, – промычал Сема, – я же в лагерь еду, забыл что ли?
Макс отмахнулся.
– Вообще это даже хорошо, что мы разъедемся. Я уже наметил несколько мест, которые собираюсь посетить. Вот, например, пещера ведьм… очень в тему, правда?
– Да, – согласился Степка. – Сема, камеру принес?
Очкарик достал с кармана портативную мини-камеру и протянул Степке.
– Все, что надо – датчик движения, ночная съемка, прямая трансляция…
В комнату постучала мама.
– Степ, пора. Я такси уже вызвала.
На улице моросил мелкий дождик.
– Ну друг, – Сказал Макс, подавая
Когда к дому подъехала машина с шашечками, Макс все еще продолжал давать наставления, в которых Степка совсем не нуждался.
– Разберусь, – сказал он, – лети в свою Испанию, ни о чем не беспокойся!
Он бросил в багажник сумки, сел в машину и захлопнул дверь. Позже, Степка не раз проклинал день, когда поддался своему любопытству и не отговорил маму от отдыха в Кобылках, а пока он радовался предстоящейдороге, и в предвкушении приключений мурлыкал себе под нос детскую песенку:
– Ах, сколько будет разных сомнений и соблазнов,
Не забывай, что эта жизнь – не детская игра.
Ты прочь гони соблазны, усвой закон негласный —
Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра.
Ты прочь гони соблазны, усвой закон негласный —
Иди, мой друг, всегда иди дорогою добра.1
На вокзал приехали за час до отправления – пробок не было, да и таксист попался лихач. Степка пошел к киоску, чтобы купить воды и кроссворд. Лариса ждала сына у входа в зал ожидания. Объявляли поезда, мимо с сумками спешили люди и только одна девчушка-цыганкана вид не старшесемнадцати лет, никуда не торопилась. Она разглядывала Ларису и встретившись глазами, направилась прямиком к ней:
– Тетенька, позолоти ручку. Всю правду тебе скажу, ничего не утаю, что было, что есть, что будет, что на сердце у тебя…
К цыганкам Лариса всегда относилась настороженно, но глядя на это невинное точеное создание с глазами олененка Бэмби, машинально сунула рукув карман и протянула ей смятые купюры.
Девчушка улыбнулась, взялаееладоньи стала водить по линиям пальцем, приговаривая:
– Дорогувижу… Счастье в дом к тебе придет. Счастлива будешь, ой счастлива…
Она говорила и говорила, но Лара не слушала слов – только голос. Тихий, ласковый, убаюкивающий. Он уносил прочь,
подальше от вокзальной суеты, стука колес, разноголосья звуков…
– Ааааа! – Душераздирающий крик вывел Лару из состояния гипноза.
По перрону, расталкивая спешащих прохожих, бежаларастрепанная старуха в длинной пестрой юбке и накинутом на плечи цветастом платке.
– Мулло! Мулло!*2 – кричала она, указывая пальцем на Ларису.
Старуха подскочила к девчонке, стала что-то лепетать на цыганском, приговаривая:
– Мулло! Мулло!
Лицо юной цыганки исказилось гримасой ужаса. Она отшатнулась от Ларисы, как от прокаженной, наступив на ногу схватившему ее за локоть парню.
Вокруг уже собрались любопытные.
– Что тут происходит? – Спросил подоспевший к представлению Степан.
Старая цыганка заголосила, будто вдова, бросилась к Ларисе в ноги, причитая и воя, а молодая жестом фокусника выудила из широкого рукава черный лаковый кошелек, отдала Степке и подхватив старуху под локоть потащила прочь.
– Обдерут, как липку, – протянул из толпы
– Идите куда шли, – сказал он. – без вас разберемся!
Назревающий конфликт прервал голос диспетчера.
– Внимание! Уважаемые Пассажиры! Поезд Москва- Санкт-Петербург отправится в двенадцать часов двадцать две минуты с четвертого пути!
Усатый выругался, подхватил сумку и поспешил на перрон. Остальные зрители, разочарованные «окончанием концерта», разбрелись в разные стороны.
– Сама не понимаю, как так вышло, – посетовала Лариса уже в вагоне. – И главное, она кошелек стащила, а я этого даже не заметила.
– Выходит, эта орущая бабка тебя спасла, – засмеялся Степка.
Лариса пожала плечами. Какое-то нехорошое предчувствие зародилось у нее в душе, но она запретила себе об этом думать.
Электропоезд покатился вперед, постепенно набирая скорость.
Глава 2
– Подъезжаем. – Сказала мама и отодвинула цветастую шторку.
Степка тоже выглянул в грязное, пыльное окно замедляющей ход электрички, встал, закинул на плечо рюкзак и двинулся к выходу, волоча за собой сумку с их скромными пожитками.
– Тяжелая! Давай вместе, Степ!
Он отмахнулся. Сумка действительно оказалась не в меру тяжелой, но не маме ведь ее тащить! Женщинам тяжести таскать закон запрещает, как говорит папа.
Электричка загрохотала, отъезжая. Мама посмотрела ей вслед, промокнула лоб салфеткой.
– Какая жара!
Она водрузила на голову широкополую шляпу. Даже в этом соломенном недоразумении мама была красивой. Многие говорят, что Степка на нее похож. Черты лица у него мягкие, гармоничные; он худощавый и невысокий(второй с конца в ростовой шеренге) и выглядит младше своего возраста.
– Далеко топать? – Спросил Степка, оглядываясь вокруг.
Мама взглянула на него отрешенным взглядом и предложила:
– Здесь кладбище неподалеку. Если через него пойдем – совсем близко будет.
И снова брови у него взлетели на самый лоб.
– А ты не боишься? – Спросил Степа – уж он-то знал, мама всегда не любила погосты, даже убираться на могилки он ездил вдвоем с отцом.
Мама рассеянно пожала плечами, взяла его за руку и они вместе свернулина неприметную, поросшую сорняками тропку, петляющую, как гадюка. Шли через поле, солнце нещадно припекало, трещала саранча, а над ними, словно заякорённые, нависли тяжелые ватные облака. Воздух был душным, пыльнымСтепка остановился, достал с рюкзака бутылку минералки, сделал несколько жадных глотков и взял сумку в другую руку. Перед ними, шагах в ста, лежало кладбище. Было оно совсем небольшим – не в пример городским и каким-то серым. Приглядевшись, Степка понял – это сереют холмики земли, не поросшие цветочками, у некоторых нет ни креста, ни памятника. Тут-то он впервые и увидел ведьмину могилу – выглядела она в точности описанию – одинокий холмик чуть поодаль других могил и Степка почувствовал непреодолимое желание подойти ближе.