Dies irae, dies illa (Тот день, день гнева)

Кор Саша

Бьякуя покосился на него недоверчиво.

– Помириться? – Переспросил он с сомнением.

– Ну, согласись, что все от тебя зависит. Это же ты на него обиделся. Кьораку вовсе не хотел бы ссориться. Но ты первым ведешь себя агрессивно, и он невольно отвечает тем же. Это рефлексы, тут ничего не поделаешь. В этой ситуации ты должен уступить первым.

Бьякуя недовольно молчал. Он понимал, что Сайто прав, и что сейчас действительно неподходящее время для выяснения отношений. И что сделать-то надо самую малость: перестать держать в уме ту старую обиду.

Но как же сложно…

– И момент сейчас для тебя самый удобный, – с невинным видом продолжил Сайто. – Именно сейчас, когда ты оказался прав, надо пользоваться. Теперь с твоей стороны это не будет выглядеть униженной просьбой о прощении, а скорее великодушным предложением помощи.

Бьякуя еще немного помедлил, потом проговорил:

– Меня порой передергивает, когда ты начинаешь называть вещи своими именами. Нельзя же так прямолинейно!

– Можно, а порой даже нужно, – усмехнулся Сайто. И тут же вскинул брови, уставившись за спину Бьякуи: – Ой! Во дают. Похоже, Абарай сегодня уже не работник.

– Ему не привыкать, – равнодушно бросил Бьякуя, не оборачиваясь.

Вернулся Хаями, довольный и взъерошенный, уселся на свое место и снова обнял Рукию за плечи.

– Ну, что решили? – Спросил он всех сразу.

– Будем мириться, – сообщил Бьякуя. – После станем разбираться, кто прав и кто виноват. Теперь нужно объединить усилия.

– Ладно. – Хаями кивнул. – А кто с кем должен мириться, я не понял?

– Я буду мириться с Кьораку. А ты следи за языком, если вздумаешь за меня заступаться.

Приковылял, шатаясь, Ренджи, обессиленно рухнул на стул.

– Я тебя в следующий раз побью, – невнятно пообещал он Хаями. – Тайчо! – Обернулся он к Кучики. – Я ему два раза по роже попал, честное слово! – И тут же растекся по столу, уткнулся лицом в сложенные руки и неразборчиво добавил: – Будет впредь думать, что говорит.

***

Армия Лас Ночес пребывала в полной растерянности. Никто не мог понять, что же произошло. Одни считали, что едва не победили, другим казалось, что они должны были вот-вот проиграть, но никто не мог взять в толк, как так получилось, что единственной жертвой в столь масштабной битве стал капитан Комамура.

– Ну, в целом, нам повезло, что они отступили, – подвел итог сражения Ветус.

– Но я не понимаю, почему они это сделали? – Пробурчал Вега. Он был сильно изранен и оттого еще более неприветлив.

– Это я их заставил, – признался Ветус. Все уставились на него. – Я просто вам не рассказывал о своих способностях. – Он понизил голос и доверительно прошептал: – Я умею наводить страх. Они тоже не поняли, почему отступили.

– Это здорово, конечно… – насупившись, проворчала Кристи, но мысль не закончила.

Впрочем, и так было ясно, что она хотела сказать. «Что же нам теперь делать?» – отчетливо читалось на лицах собравшихся. «Что же мы теперь, совсем ни на что не годны без командира?» Ну вот, поняли, наконец.

– Я ж вам давно говорил, – не удержавшись, подковырнул Ветус. – Надо больше тренироваться. Надо набирать силу.

Иначе в следующий раз они нас раздавят.

– Да о чем тут болтать? – С идиотическим энтузиазмом рявкнул Альваро. Ему было стыдно, что повелителю пришлось его выручать. – Пошли все снова гонять пустых!

Ветус удовлетворенно кивнул. Хоть какая-то польза ему вышла от бездумной атаки Сейрейтея!

***

Дела между тем шли все хуже и хуже. Сперва это было не очень заметно, только Куроцучи как-то странно хмурился, не похоже это было на него. А однажды и Ренджи явился к капитану с крайне озабоченным выражением на лице.

– Тайчо, это уже совсем… – Он вставил пару непечатных выражений и оскалил зубы. – Мы несем потери.

– Большие? – С напускным равнодушием осведомился Кучики.

Ренджи разразился потоком отборной площадной брани. Никогда прежде он не позволял себе таких выражений в присутствии капитана, уже из этого можно было заключить, что дело плохо. Потом он спохватился, подобрался и ответил уже более ровным голосом:

– Очень большие. Там просто мясорубка. Может, мне самому туда?..

– Не торопись, – сказал Бьякуя, чуть подумав. – Сперва согласуем свои действия с начальством. Подготовь краткий доклад. Я схожу с ним к Кьораку.

Лейтенант уставился на него с изумлением. Тут отряд гибнет, а он требует бумажки! Бьякуя понимал его негодование, но ленился посвящать Абарая в подробности своих намерений. Дело лейтенанта – выполнять приказы. Бьякуя же счел, что это удобный случай замириться с Кьораку, как и было решено. Прийти с докладом по всей форме, отчитаться о потерях, получить приказ, все как положено. Формально Кучики имел право отдать распоряжение своему лейтенанту без согласования с командованием, так что Кьораку должен заметить и оценить этот жест доброй воли. Что же до отряда, то полчаса погоды не сделает. Они там уже сколько дней сражаются.

Главнокомандующего Бьякуя застал в коридоре его штаба, где он отдавал какие-то распоряжения своему лейтенанту. Кучики с первого взгляда определил, что тот именно отдает распоряжения, а не просто кокетничает по своему обыкновению, потому остановился поодаль. Кьораку явно был заинтригован его появлением. Он наскоро свернул свое выступление, отправил Нанао восвояси и с интересом обернулся к визитеру. Шунсуй прекрасно знал, что Кучики к нему без крайней нужды не сунется. Бьякуя сделал глубокий вдох и приблизился.

– У нас возникли некоторые проблемы, – суховато доложил он и протянул Кьораку записку Абарая. В начертаниях символов явственно выражалось отношение лейтенанта к происходящему.

Шунсуй наскоро пробежал глазами бумагу, лицо его озабоченно вытянулось.

– Даже хуже, чем я думал, – сказал он. – Слушай, мы, конечно, можем туда отправить хоть весь Готэй, но я не думаю, что это будет хорошей идеей.

– Почему же? – Поднял глаза Бьякуя.

– Спроси у Куроцучи, – почти шепотом посоветовал Кьораку. – И вообще, я дал это задание твоему отряду, сходи, разберись во всем сам.