Дикая любовь
Шрифт:
– Вот! У нас с вождем шести племен нет чувств!
– Откуда ты знаешь? – Нита смотрит на меня, хитро прищурив глаза.
– А откуда им взяться? Для этого нужно хотя бы два слова друг другу сказать.
– Зачем?
– Так ведь… - я растеряно замолкаю.
– Мужчинам все равно, что ты говоришь. Они глазами находят свою женщину. А потом на запах и прикосновения проверяют совместимость. А много болтать – это женское занятие, оно настоящему мужчине не к лицу.
– Ну, почему? Вот Одэкота…
– Одэкота и в подметки не годится Великому Арэнку. Нашла, кого сравнивать, -
– Но я переживаю… будет ли вождь добр ко мне…
– А это зависит от твоего поведения, деточка. Что посеешь, то и пожнешь. Вот и думай, какие семена лучше всего посадить. А я пойду готовиться к вашему ритуалу. Не опаздывай, приходи к главному костру, как только солнце скроется, прояви уважение к своему мужу и защитнику.
Нита уходит, а я еще какое-то время сижу в задумчивости. Небо начинает стремительно темнеть, когда я все-таки решаюсь принять свою судьбу в лице Великого Арэнка. Будь, что будет!
Я поднимаюсь с травы и иду по направлению к поселению, когда из-за деревьев выходит Одэкота.
Глава 9
Не сдержавшись, раздраженно вздыхаю. Смотрю, тут ни дня невозможно прожить спокойно.
– Я видел тебя сегодня с Великим Арэнком и слышал, о чем ты говорила с Нита, - сразу с места в карьер начинает Одэкота. – Не думай, я не подслушивал, просто пошел за вами, надеясь с тобой поговорить, и стал невольным свидетелем.
– Тем проще, - говорю ему я, - раз ты все слышал, то знаешь, что я в сомнениях.
– Я слышал, что ты хочешь быть со мной, - произносит Одэкота, ярко напоминая мне когда-то слышанную фразу «Я отвечаю за то, ЧТО я сказал, но не отвечаю за то, КАК вы это услышали».
– Все не так однозначно. Мы не были обещаны друг другу, поэтому я – свободная девушка, и отец дал согласие на обряд с вождем шести племен.
– Я знаю. И предложил свой вариант. Времени осталось мало, Мизу. Я собрал то, что нам пригодится в ближайшее время, и я готов уходить. Решайся. Кого ты выберешь? Того, кто тебя любит и готов ждать ответного чувства, или того, кто равнодушен и хочет тебя просто по праву сильнейшего?
– Я не знаю! Понимаешь? Не знаю! Я вообще всего этого не хотела! Но кто меня спрашивал…
– Я. Я спрашивал! – Одэкота делает шаг, и наши тела почти соприкасаются. – Давай убежим! Нам будет хорошо вместе. Я все для тебя сделаю, Мизу!
– Я…
Одэкота не дает сказать. Он притягивает меня к себе и целует. Страстно, жарко, требовательно.
– Нет, не надо… - пытаюсь отвернуться.
Именно в этот момент, когда мужчина буквально силой берет мой поцелуй, я понимаю, что никуда с ним не пойду. Нет у меня к нему ничего, и не появится никогда. Молчат и сердце, и тело.
– Отпусти, Одэкота, - прошу его, потому что не хочу быть с ним злой и стервозной, не хочу кричать и ругаться. Он запутался и меня запутал, с моего на то молчаливого согласия. И теперь мне нужно исправлять то, что я сделала.
Мужчина не сразу, но все-таки отпускает меня.
– Я буду ждать тебя вон под теми деревьями. До полуночи. Слышишь? Просто возьми с собой вещи первой необходимости, остальное я сделаю.
Я киваю молча головой, пытаюсь сообразить, как бы так сказать ему, что не приду. Но не успеваю. Одэкота еще раз на долю секунды прижимается своим ртом к моим губам, а затем резко отпускает меня и, развернувшись, быстро уходит.
– Подожди… - зову его негромко, но мужчина только ускоряет шаг, словно не хочет слышать того, что я скажу.
Передернув плечами в досаде, иду дальше, понимая, что такими темпами могу опоздать на ритуал, а Нита просила прийти вовремя, дабы выказать будущему мужу уважение.
Мне остается только подняться на небольшую горку и уже будет видно наше поселение, когда откуда-то из темноты выходит Чуа, тот самый мужчина, пристававший ко мне на реке в мои первые сутки в этот мире.
– Да-а-а, а ты хитрее и ловчее, чем была Кижикои.
– Я ее не знала, ничего не могу на это возразить, - отвечаю индейцу, пытаясь обойти его и идти дальше.
– Ты демоница, которую подселили в тело Кижикои, - Чуа хватает меня за плечо, больно впиваясь пальцами в кожу. – Чтобы соблазняла мужчин и стравливала их друг с другом!
– Ты несешь чушь! Отойди с дороги! – дергаюсь, пытаясь вырваться из крепкой хватки мужских пальцев.
– Я видел, как ты целовалась с Одэкота. Ты с ним уже была? Позволяла ласкать свое тело?
– Отстань!
– Нет! Я увидел тебя первым! Я хочу тебя, и ты будешь моей, даже если придется убить тебя!
Чуа хватает меня и делает подсечку, швырнув на траву с такой силой, что у меня забивается дыхание. Пока я пытаюсь сделать хотя бы вздох, он задирает мою юбку и лезет руками туда, куда я не пускала ни одного мужчину. Это так мерзко и так грубо, что меня накрывает отвращением к нему и ему подобным. Как он смеет?! Кто дал право так поступать с женщиной?!
Мне хочется раздавить его, как слизняка на огороде, чтобы только мокрое место осталось! Не помня себя, я издаю какой-то непонятный, но жуткий визг и впиваюсь зубами в щеку Чуа. Я лучше еще раз умру, чем позволю ему совершить надругательство! Он вскрикивает и хватает меня за шею. Я чувствую во рту вкус крови и ликую. Так ему и надо! Мужчина перекрывает мне воздух, сдавливая шею, но я только крепче сжимаю зубы, а потом поднимаю руки и вонзаю ногти в его глаза. Вопль, который издает Чуа, звучит для моих ушей сладкой музыкой. Мне даже хочется, чтобы он продолжил меня душить, чтобы я могла превратить в кровавое месиво все его лицо. Чтобы больше ни одна девушка не польстилась на его смазливую рожу, чтобы ни одной он не смог сделать гадость! Чтобы его внешний вид полностью соответствовал внутреннему миру, чтобы это видели и избегали его!
А потом эта волна неконтролируемой ярости неожиданно уходит. Чуа уже давно не душит меня, он занят тем, чтобы уберечь от моих хищных ногтей хоть какую-то часть лица. На меня находит ступор и ужас от осознания, что все это сделала я! Отпихиваю его и встаю. На моем лице и дрожащих руках кровь. Я не могу так пойти в поселение, нужно помыться. Меня душат слезы страха на грани с ужасом. Не могу понять, кого я больше боюсь: этого мужчину, ситуацию в целом, или себя, способную голыми руками так изувечь взрослого человека.