Дикая любовь
Шрифт:
– Ладно. Можешь положиться на меня, я все сделаю.
– Благодарю тебя, Мизу, - мне кажется, Уна выдыхает с облегчением после моих слов, а потом снова впивается побелевшими пальцами в плечо крупной девицы.
По мне, в вигваме собралось слишком много народу. Толку от них ноль, только кислород переводят, но не я их сюда приглашала, не мне просить уйти. Подхожу к акушерке.
– Здоровья твоему телу и духу, Котори, - приветствую пожилую индианку, меланхолично продолжающую выжигать последний кислород в жилище.
– Пусть твои ноги не знают усталости, а душа – разочарований, -
Присаживаюсь рядом с ней на пол и тихо спрашиваю:
– Как все идет?
– Пока так, как положено, - отвечает Котори.
– Но все может измениться?
Индианка кивает молча.
В общем-то, как я и предполагала. Но если честно, одно дело самой так думать и совсем другое, когда подтверждает человек, знающий обо всем не понаслышке. Тяжело вздохнув и с грустью посмотрев вокруг, готовлюсь провести бессонную ночь.
Время тянется очень медленно. Всю ночь мучается схватками Уна, а результат на том же уровне.
– Это все еще нормально? – спрашиваю акушерку.
Вот бабуля молодец, все уже повалились и лежат-сидят кто где может, устало привалившись друг к другу. Я похожа на зомби и так же себя чувствую, а Котори ничего, держится бодрячком.
– Да, - отвечает мне коротко, а потом добавляет. – Ей бы поспать. Это еще не меньше суток может продолжаться.
У меня глаза вылезают из орбит. Еще сутки?! Да Уна уже сейчас на умертвие похожа, а что будет через двадцать четыре часа? Будет ли она вообще способна родить, спустя столько часов боли? Что-то мне уже нехорошо. Где тут выход?
Выхожу из вигвама, вдыхаю чистый утренний воздух. Кружится голова и меня ведет в сторону, едва не падаю. Ого! Постояв немного и продышавшись, возвращаюсь внутрь, скривившись от почти невыносимого коктейля из запаха пота, дыма, травы. Жадно выпиваю большую кружку воды и сразу чувствую себя лучше. Кажется, я знаю, что нужно делать. Поднимаю мех на входе, чтобы в вигвам заходил свежий утренний ветерок. Тут же начинают что-то бухтеть женщины.
– Прошу всех разойтись, отдохнуть у себя в жилище, поспать. Котори сказала, что роды будут длиться еще сутки. Вы должны быть сильными и отдохнувшими, когда понадобится ваша помощь. Прошу, если что-то будет нужно, мы обязательно вас позовем.
Кто-то уходит сразу, а кому-то приходится повторить. Особенно упорствуют старшие сестры. За всю ночь даже не подошедшие к Уна, просидевшие у дальней стены.
– Я позову, - говорю с нажимом.
– Это наша сестра, ты не имеешь права нас выгонять! – тут же идет на конфликт Нэша.
– Я не выгоняю, я предлагаю.
– Значит, мы остаемся!
– Как хотите, - машу на них рукой, пусть делают, что хотят.
Приношу Уна кружку воды, она с жадностью ее выпивает потрескавшимися губами. На черные круги вокруг ее глаз страшно смотреть. И хотя девушка шатается от усталости, сомневаюсь, что она сможет заснуть, чтобы хоть немного восстановить силы. И тут мне приходит в голову мысль. Я сажусь рядом с акушеркой и тихо спрашиваю:
– Котори, а нет ли какой травы, которая не навредит ребенку, но даст возможность Уна отдохнуть? Быть может, есть какой-то корень, притупляющий боль? Или что-то,
– Ускорять естественный ход мы не можем, - отвечает акушерка. – Это опасно. Волчонок «прогрызает» себе путь, чем медленнее это происходит, тем больше шансов спасти мать.
– Но ведь у нее не хватит сил!
– Значит, она умрет, - спокойно говорит Котори.
– Нет! Этого нельзя допустить! Ладно, со стимуляцией понятно, а что с приглушением боли?
– Я всю ночь жгла травы, - отвечает акушерка. – Это помогает, на какое-то время. Уна нужно поспать, иначе она не управится.
– И?
– Речные травы помогают. Но для них еще рано, - меланхолично говорит Котори.
– Как они выглядят?
– Маленькие розовые цветочки. Растут и цветут прямо в воде. Но я же говорю, для них еще рано…
– Я видела такие! – перебиваю акушерку, вскакивая на ноги. – Кипяти воду, я через несколько минут их принесу. Сколько нужно?
– Две жмени будет достаточно, но только цветов, стебли не нужны.
– Хорошо, - выкрикиваю, схватив глиняную плошку и выбегая из вигвама.
Держись, Уна! Я сейчас все принесу, и ты поспишь. А потом родишь здорового мальчишку, и завтра мне не придется говорить мужу, что его любимая младшая сестра умерла в родах! Только не это!
Бегу изо всех сил. Иногда проскальзывает мысль, что я сейчас не найду тропинку, или там не будет цветов, или будет мало. Но все это вылетает из головы, едва я выбегаю к реке. Там полно цветов! Мне кажется, даже больше, чем было вчера! Разве они могли за ночь так разрастись?? Падаю на колени и начинаю судорожно обрывать маленькие бутончики, кидать в глиняную плошку. Две жмени набираются очень быстро. На всякий случай, срываю еще, а то вдруг, понадобится, а не будет. Поднимаюсь и, прижав плошку с цветами к груди, бегу назад, в поселение. Уже на самом выходе из леса со всего маху врезаюсь в какого-то человека. Охнув, отлетаю назад и, наверное, упала бы, если бы меня не подхватили чужие мужские руки.
– Точо, - киваю головой шаману, отпихиваясь свободной рукой.
Он отпускает мою талию, но хватает ладонь и удерживает в своей.
– Отпусти, мне нужно бежать.
– Сегодня ко мне во сне приходила Хэйла.
– Кто? Что? – до меня не сразу доходит, о чем говорит шаман, но потом я вспоминаю, что именно так звали богиню, подарившую мне эту жизнь и этот мир.
– Хэйла, - повторят Точо. – Она сказала, что послала мне истинную. И это ты.
– Что?! Нет! Я с Арэнком! – вырываю у него свою ладонь и отступаю от шамана, стараясь увеличить между нами расстояние.
– Ты не можешь оспаривать волю богини, которая привела тебя ко мне!
– Ты ошибаешься! Ты что-то не так понял! Стой, где стоишь, не подходи! – я отхожу еще на несколько шагов, но шаман стоит, не пытается меня остановить.
И тогда я, повернувшись к нему спиной, срываюсь с места и бегу до самого вигвама Уна с такой скоростью, словно за мной гонится сам дьявол. В какой-то степени, это так и есть. Но разве от себя убежать?
Котори быстро и уверенно заваривает цветочки и дает выпить роженице. Через пятнадцать минут Уна уже спит.