Дикая любовь
Шрифт:
– Дельная мысль, но лучше хорошо выспись, хотя, - Уна смотрит в уже сереющее небо, - теперь это вряд ли получится. Иди. Доброй ночи, увидимся через четыре часа.
Уна уходит, а я быстро укладываюсь на ложе, укрываюсь мехом и пытаюсь заснуть. Только, несмотря на дичайшую усталость, сон ко мне не идет. Долго кручусь, пытаясь найти удобную позу. А потом утыкаюсь лицом в то место, где вчера лежала голова мужа и, мне кажется, чувствую запах леса и костра, который вчера исходил от его волос. И вот только тогда засыпаю. Сплю крепко, но просыпаюсь с тяжелой головой и затекшей шеей. Оказывается, я так и проспала все время в одной позе, уткнувшись в мех
– Мизу-у-у, ты уже проснулась? – слышится от входа.
– Да, Уна, заходи, - кричу, быстро подскакивая, поправляя импровизированные одеяла на кровати и подкидывая дрова в огонь. Причем все это за пару секунд, пока сестра мужа приподнимает меховую «дверь».
– Ты еще не завтракала? – спрашивает индианка.
Вид у нее неважный: под глазами залегли тени, лицо осунулось, руки слегка отекли, видно, что ей уже очень тяжело столько забот на себя взваливать.
– Нет, только воду кипячу, - отвечаю, деловито доставая душистые травы и делая вид, что уже давненько проснулась.
– Вот и хорошо. Я принесла мамалыгу и кусок сыра. Сейчас на костре разогреем и вместе позавтракаем.
Пока мы завтракаем, Уна вводит меня в курс дела. Мы договариваемся ехать верхом. Сначала я упрямлюсь, боюсь лошадей и не представляю себе, как буду ехать без седла и узды, но потом соглашаюсь, потому что понимаю, что Уна не сможет столько ходить, ей явно тяжело даже просто сейчас со мной сидеть и разговаривать.
– Может, ты останешься, а я поеду с кем-нибудь другим?
– Исключено. С кем ты поедешь? В поселении остались только беременные, пожилые и дети. Все остальные заняты либо на ремонте вчерашней стены, либо на охране возможных мест прорыва. А о том, чтобы отправить тебя одну вообще речь не идет, ты просто заблудишься, не зная местности.
В общем, приходится смириться и ехать на лошади, до дрожи в коленях сжимая бока животного и цепляясь похолодевшими пальцами в гриву. На первом посту меня встречают без энтузиазма. Хмурые индианки не спешат брать из моих рук воду и рассказывать, как проходит их дежурство. Только после того, как Уна прикрикивает на одну из них, особенно наглую, остальные потихоньку начинают отмерзать.
Один за другим, мы проверяем все посты. Сестра мужа к последним двум уже просто лежит кулем на лошади. Но как ее не уговариваю ехать назад, не соглашается ни в какую. В поселение мы возвращаемся ближе к вечеру. Весь день в разъездах. Чувствую себя больной. Уна, хоть и более привычная к лошадям, но в силу своей беременности чувствует себя не лучше. Провожаю ее к жилищу, помогаю лечь.
– Может воды, еды? Ты целый день ничего не ела, - говорю ей.
– Не хочу. Я посплю, просто очень устала, - отвечает, повернувшись на бок.
Укрыв ее и постояв рядом какое-то время, дожидаюсь, пока Уна заснет, а потом возвращаюсь к себе. Быстро перекусив, решаю сходить на речку, смыть с себя пот сегодняшнего нелегкого дня. Вчера Уна показывала мне одну узенькую тропинку, ведущую в лес. Когда я спросила, не опасно ли туда идти, она сказала, что эта территория ограждена и волки не проберутся, а для остальных индейцев племени я неприкосновенна, потому что жена Арэнка.
Взяв чистую одежду, смело иду в лес. Уже почти останавливаюсь возле мелкой речушки, но тут же почему-то передумываю. Меня словно что-то тянет свернуть вправо и пройтись дальше. Словно кто-то зовет, манит. Повинуясь этому зову, иду, прислушиваясь. Поворачиваю один раз, потом еще. И выхожу… Мамочка моя! В такую красоту, что не описать словами. Речка. Среди леса. Неглубокий
Смотрю в реку на свое отражение. Мне кажется, или мои глаза как-то странно светятся? Видимо, опять стихия шалит. Вздохнув, хочу выйти, но на секунду задерживаюсь и отчего-то желаю во-о-он ту дальнюю кувшинку. Вот просто так. Хочу, потому что красивая! И в то же мгновение, в маленькой речушке появляются волны, и, покорные моей протянутой руке, подгоняют ослепительно белый цветок просто в мои ладони. Я не сдерживаясь, смеюсь! Кла-а-а-асс! Это то, чего я так долго ждала! Неторопливо одеваюсь, все время поглядывая на цветок, который положила на траву, рядом с одеждой. Беру кувшинку и медленно иду к поселению. Солнце скоро сядет, лучше быть в жилище. Ускоряю шаги, чтобы быстрее добраться к своему вигваму, но едва вхожу в поселение, как навстречу выбегает какая-то девочка и кричит:
– Мизу! Уна тебя зовет!
– Сейчас, я только зайду к себе, положу цветок и приду, - отвечаю ей.
– Нет! – девочка хватает меня за руку. – Нужно идти сейчас! Уна рожает!
Мое сердце замирает без движения, чтобы в следующую секунду дернуться где-то в горле. Как рожает?! Еще ведь рано?!
Глава 16
Наплевав на отдых, бегу с девочкой к жилищу Уна, молясь всем известным и неизвестным богам. Только бы все было хорошо, только бы все было хорошо! Залетаю к ней в вигвам, там куча женщин, среди которых вижу и двух старших сестер мужа. Сразу же подхожу к роженице. Бедная. Вся мокрая, она стоит, держась за плечи крупной, высокой индианки.
– Как ты? – спрашиваю сразу же.
– Рожаю. Раньше срока, - и столько ужаса в глазах будущей матери.
– Как давно схватки?
– С обеда, - отвечает, постанывая.
– И ты не сказала?! Да еще и ездила со мной с этими проверками! – повышаю голос, понимая, что не нужно так делать, Уна и без меня несладко, но реально, возмущена до предела.
– У меня тянуло низ живота последние три дня, я не думала, что… - индианка замолкает, судорожно сжав пальцы на плечах стоящей с ней рядом женщины.
Мы все вместе пережидаем схватку, а потом я говорю:
– Ладно, сейчас это неважно! Что нужно делать, Уна? Я ничего в родах не понимаю.
– Котори знает, что делать, а ты помоги ей и… просто будь рядом, - роженица кивает на очень пожилую, совершенно седую индианку, занятую тем, что дымит каким-то подожженным пучком травы, спокойно сидя у дальней стены вигвама.
– Ты уверена? – что-то не внушает доверия мне местная акушерка.
– Совершенно. Котори уже не раз принимала в родах волчат.