Дикая сердцем

Такер К. А.

Многозначительно закатив глаза, я собираю грязную посуду и несу ее в раковину.

– Ты уже поднимала с Мюриэль тему маркетинга карнавала?

– Нет. Не представилось возможности.

– Не бойся бросить ей вызов, Калла.

– Я не боюсь. – Я ставлю ополоснутую тарелку в посудомоечную машину. – Я просто еще не придумала, как именно затронуть эту тему так, чтобы Мюриэль не смогла снова меня отшить.

И убедить меня в том, что я мало что могу сделать.

– Скажи ей, что ты будешь заниматься только этим, и точка.

– Значит, я должна пустить в ход твое типичное

обаяние и блестящие способности к убеждению? – насмешливо уточняю я.

– Я обычно получаю то, что хочу, разве нет?

– Ну да, мы живем тут, – бормочу я себе под нос. – Почему тебя это так интересует? Это же просто карнавал.

Джона медленно жует, словно решая, как мне ответить.

– Потому что я буду чувствовать себя лучше, зная, что ты общаешься здесь с большим количеством людей.

Конечно, мои дни не казались бы такими длинными, если бы у меня были места, куда можно сходить, и друзья, с которыми можно встретиться за чашкой кофе или ужином. Не то чтобы я могла представить себя обедающей с Джоном или Кэндис, или с кем-то другим из комитета по планированию карнавала.

– Следующая встреча состоится только в середине июля, так что у меня есть время. – Я возвращаюсь к кухонному островку и прислоняюсь к Джоне, мои мысли все еще блуждают в событиях этого дня. – Думаю, у Роя есть дочь. Или была. В его доме есть фотография, на которой изображен он с женщиной и маленькой девочкой. Снимок очень старый, прямо-таки древний. И на нем Рой улыбается. Интересно, что случилось, – добавляю я больше уже для себя.

– Развод или смерть, – отвечает Джона с набитым ртом. – Это единственные два варианта.

Последний вариант вызывает у меня тревожный холодок, ползущий по позвоночнику, когда я вспоминаю щечки той девочки.

– Может быть, он переехал на Аляску поэтому.

– Это был бы не первый раз, когда человек бежит сюда от чего-то.

Джона протягивает руку, чтобы нажать клавишу на моем ноутбуке в спящем режиме. Он хмурится, глядя на появившуюся на экране анимированную рекламу ведьминского реквизита в натуральную величину.

– Не рановато для украшений к Хэллоуину?

– Это не на Хэллоуин. – Я открываю видео, чтобы Джона мог посмотреть, как глаза ведьмы светятся красным светом и она пугающе кричит. – Сегодня я прочитала статью о том, как одна женщина в Игл-Ривер поставила такую у своих мусорных баков, и за три года у нее не было никаких проблем с медведями.

– У нас тоже нет проблем с медведями. Мы же держим наши мусорные контейнеры в мастерской.

– Я поставлю ее не у мусорных баков. А у загона Зика. Рой сказал, что один настойчивый бурый медведь пытается проникнуть на его пастбище, а мы находимся к нему гораздо ближе, чем ты думаешь, если срезать через лес. Что, если медведь решит прийти и сюда?

Я заказала три камеры с датчиком движения, но их еще не доставили. И вряд ли они что-то сделают для нашей защиты.

– Так ты хочешь поставить эту полутораметровую красноглазую ведьму с черепом на лице возле загона нашего падающего в обморок козла, чтобы пугать медведя? – Джона продолжает хмурить брови, несмотря на нотки веселья в голосе.

– Нет. – Я вызывающе выпячиваю челюсть, осмеливаясь бросить ему вызов. – Я собираюсь поставить такую на каждом углу загона.

* * *

На

следующий день ветки деревьев царапают краску нашего старого пикапа, пока я мчусь по узкой аллее Роя в пять минут седьмого, прождав Джону до последнего. Я знала, что мне не стоило его ждать. Я понимаю, что он выполняет важную работу, которая спасает жизни, и все же я разочарована.

Когда я подъезжаю к грузовику Роя и глушу двигатель, его псы разражаются лаем. Мюриэль попросила Тоби отправить мне СМС, чтобы напомнить, что я должна быть здесь в шесть. Она забрала Роя из больницы сегодня в полдень, и эта новость заставила меня покачать головой в неверии. У этих двоих самые странные отношения, которые я когда-либо видела.

Я испытываю страх и сомнения, прежде чем подавить их и выпрыгнуть из машины. Угрожающий лай Оскара затихает, и его хвост начинает вилять. Пес подходит ко мне достаточно близко, чтобы обнюхать мое бедро, а затем отпрыгивает. Это можно считать прогрессом, я полагаю. Даже Гас затихает, словно бы смиряясь с моим присутствием здесь.

Дверь сарая уже закрыта. Я слышу, как внутри него блеют козы. И даже курятник выглядит прибранным – куры в нем собрались вокруг, как я полагаю, кормушки, а земля под их лапами усыпана древесными опилками. Похоже, все вечерние хлопоты уже выполнены. Может, сюда все же заходил Тоби?

Так как Роя нигде не видно и я не знаю, что еще делать, я поднимаюсь по ступенькам крыльца и стучу во входную дверь. Прежде чем она открывается, я слышу скрип, неразборчивое бормотание и звук шаркающих по деревянному полу ног.

Прошел день, но сейчас Рой почему-то выглядит еще хуже, чем когда он лежал на полу сарая в крови и под кучей бревен. Рана на его лбу, может быть, и закрылась, однако ее скрывает пурпурно-синий кровоподтек, который тянется до самого левого глаза. Рука зафиксирована временной распоркой и висит на перевязи. Под его простой белой футболкой я могу разглядеть бинты, обвивающие грудную клетку.

Но, пожалуй, самое тревожное в его внешности – это пепельный цвет лица.

– Привет… Мюриэль сказала мне быть здесь к шести, чтобы помочь тебе с вечерними делами.

Он хмыкает.

– Я уже обо всем позаботился.

Мои брови поднимаются.

– Серьезно?

Я помню времена, когда Саймон поскользнулся на обледенелом тротуаре и сломал себе ключицу; мне тогда было восемнадцать. Он был прикован к постели несколько недель и пил обезболивающее все время. Полагаю, болевой порог Роя гораздо выше, чем у моего отчима, однако у него же не один, а сразу несколько переломов.

– Давай мы не будем играть в эту игру, где ты притворяешься, что хочешь находиться здесь, Калла.

Мое имя, произнесенное с акцентом Роя, звучит странно. А может быть, дело в том, что он ни разу не называл меня так, предпочитая вместо этого говорить «городская простушка» или «девочка». Я даже не была уверена, что он его помнит.

– Дело не в том, хочу ли я быть здесь…

– Да-да, это все Мюриэль. Я понял. Давай мы с тобой договоримся: если эта старая кляча спросит, то ты скажешь ей, что все были подоены, накормлены, политы и оставлены на ночь. Это будет наш с тобой маленький секрет. Все в выигрыше. Так что можешь идти домой и дать мне спокойно доесть мой ужин.