Дикая утка

Ибсен Генрик

Г р е г е р с. У меня?.. Ну... (Хочет идти.)

Г и н а. Нет, ей-богу, там такой беспорядок, что...

В е р л е. Так в коридоре, что ли. Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Я л м а р. Вы можете поговорить здесь, господин коммерсант. Перейдем в гостиную, Реллинг.

Ялмар и Реллинг уходят в двери направо. Гина и Хедвиг в кухню.

Г р е г е р с (после небольшой паузы). Ну вот, теперь мы наедине.

В е р л е. Ты вчера намекал... И раз ты затем перебрался к Экдалу,

мне остается предположить, что у тебя есть какой-то умысел против меня.

Г р е г е р с. Умысел - открыть глаза Ялмару Экдалу. Пусть он увидит свое положение в настоящем свете. Вот и все.

(*695) В е р л е. Так это и есть та цель жизни, о которой ты говорил вчера?

Г р е г е р с. Да. Ты не оставил мне никакой другой.

В е р л е. Разве я исковеркал твою душу, Грегерс?

Г р е г е р с. Ты исковеркал всю мою жизнь. Я говорю уже не насчет матери... Но тебе я обязан, что мучусь теперь угрызениями совести.

В е р л е. Ах, теперь уж и совесть не в порядке!

Г р е г е р с. Мне следовало бы выступить против тебя еще тогда, когда расставлялись сети лейтенанту Экдалу. Мне следовало бы предупредить его, так как я догадывался, к чему клонится дело.

В е р л е. Да, в таком случае тебе бы не следовало молчать.

Г р е г е р с. У меня духу не хватило. Так я был запуган, труслив. Я страшно боялся тебя... и тогда и еще долго потом.

В е р л е. Теперь, как видно, страх этот прошел.

Г р е г е р с. К счастью. Этого греха перед стариком Экдалом, и моего и... других лиц, не загладить никогда. Но Ялмара я могу еще высвободить из этих сетей лжи и обмана, в которых он запутался и готов погибнуть.

В е р л е. Ты думаешь сделать этим доброе дело?

Г р е г е р с. Вполне, надеюсь.

В е р л е. Ты, кажется, считаешь фотографа Экдала человеком, который способен поблагодарить тебя за такую дружескую услугу?

Г р е г е р с. Да! Он такой человек.

В е р л е. Гм... увидим.

Г р е г е р с. И кроме того... если мне вообще жить на свете, я должен постараться найти лекарство для своей больной совести.

В е р л е. Ей никогда не выздороветь. У тебя с детских лет чахлая совесть. Это ты унаследовал от матери, Грегерс... Другого наследства она тебе и не оставила.

Г р е г е р с (с презрительной усмешкой). Ты все еще не можешь переварить того, что промахнулся, полагая взять за нею большое состояние?

(*697) В е р л е. Не будем уклоняться в сторону... Ты, следовательно, твердо намерен навести фотографа Экдала на след, который считаешь верным?

Г р е г е р с. Да. Это мое твердое намерение.

В е р л е. Ну, в таком случае я мог бы и не трудиться подниматься сюда. Пожалуй, нечего тебя и спрашивать, согласен ли ты вернуться домой, ко мне?

Г

р е г е р с. Да. Нечего.

В е р л е. И в фирму, вероятно, тоже не пожелаешь вступить?

Г р е г е р с. Нет.

В е р л е. Прекрасно. Но так как я собираюсь теперь вторично жениться, то нам нужно будет разделить имущество.

Г р е г е р с (быстро). Нет, я не желаю этого.

В е р л е. Ты не желаешь?

Г р е г е р с. Совесть мне не позволяет.

В е р л е (немного погодя). Ты опять отправишься на завод?

Г р е г е р с. Нет. Я считаю, что больше не служу у тебя.

В е р л е. Но что же ты намерен делать?

Г р е г е р с. Достигнуть цели, которую себе поставил. Больше ничего.

В е р л е. Хорошо, а потом? Чем ты будешь жить?

Г р е г е р с. У меня есть кое-какие сбережения.

В е р л е. Да надолго ли их хватит?

Г р е г е р с. На мой век хватит, я думаю.

В е р л е. Что это значит?

Г р е г е р с. Больше я отвечать тебе не буду.

В е р л е. Так прощай, Грегерс.

Г р е г е р с. Прощай.

Верле уходит.

Я л м а р (выглядывает из гостиной). Ушел, что ли? Грегерс. Да.

Ялмар и Реллинг входят. Гина и Хедвиг тоже приходят из кухни.

Р е л л и н г. Пропал наш завтрак.

Г р е г е р с. Одевайся, Ялмар, нам с тобой надо предпринять длинную прогулку.

(*698) Я л м а р. С удовольствием. А зачем приходил твой отец? Что-нибудь насчет меня?

Г р е г е р с. Пойдем, тогда и поговорим. Я зайду к себе накинуть пальто. (Уходит.)

Г и н а. Не ходи ты с ним, Экдал.

Р е л л и н г. И я скажу - не ходи. Оставайся там, где ты есть.

Я л м а р (берет шляпу и пальто). Еще что! Друг юности чувствует потребность излить передо мной свою душу!..

Р е л л и н г. Да черт побери, не видишь ты, что ли, - молодчик не в своем уме, свихнулся, помешан!

Г и н а. Слышишь? И у его матери тоже подчас бывали такие припадки.

Я л м а р. Тем больше он нуждается в бдительном оке друга. (Гине.) Не запоздай, смотри, с обедом. Прощай пока. (Уходит.)

Р е л л и н г. Экая досада, что этот молодчик не провалился сквозь землю там где-нибудь в шахтах!

Г и н а. Господи!.. Что вы говорите!

Р е л л и н г (бормочет). Ну да, у меня на этот счет свои соображения.

Г и н а. По-вашему, молодой Верле и впрямь сумасшедший?

Р е л л и н г. К несчастью, нет. Он помешан не больше, чем люди сплошь и рядом бывают помешаны. Но он все-таки не совсем в порядке, это верно.

Г и н а. Что же с ним такое?

Р е л л и н г. А вот что, фру Экдал: он одержим горячкой честности.

Г и н а. Горячкой честности?

X е д в и г. Это такая болезнь, да?