Дикие Фейри
Шрифт:
Мое сердце колотилось от паники и я дважды проверил, что наложенное мною заклинание глушения плотно прилегает ко мне за полсекунды до того, как дверь кабинета распахнулась и в него вошла профессор Кинг.
Я затаил дыхание, хотя заглушающий пузырь делал это ненужным, наблюдая за ней сквозь щели в дверях шкафа и надеясь, что ей не нужно сюда входить.
Она прошла через комнату, снимая пиджак и оставаясь в белой рубашке без рукавов и черной юбке-карандаш.
Мне не пришлось долго ждать, чтобы узнать кого, так как через минуту дверь снова открылась.
Райдер Драконис вошел в кабинет с наполовину скучающим, наполовину взбешенным видом. Он переоделся в черную футболку и выцветшие джинсы и профессор Кинг закусила губу, ожидая, пока он закроет за собой дверь.
Она взмахнула рукой и звук закрывающейся двери раздался как раз перед тем, как она выбросила большой заглушающий пузырь. К счастью для меня, он охватил и шкаф, так что я все еще мог слышать, как она говорит.
— Я снова плохо себя вела, хозяин, — вздохнула она, ее голос был хриплым.
Мои глаза расширились, когда Райдер долго смотрел на нее, а потом потянулся через спину, снял футболку и бросил ее на пол. Его грудь пересекали потускневшие шрамы и я нахмурился, глядя на них, задаваясь вопросом, что, черт возьми, с ним произошло такого страшного, что нельзя исцелить с помощью магии.
Райдер приблизился к профессору Кинг на шаг и она прикусила губу, оглядывая его обнаженное мускулистое тело.
Мои губы разошлись, так как мой мозг отказывался воспринимать увиденное, но не похоже, что было много правдоподобных объяснений этому взаимодействию. Он пришел проверить родинки? Нет. У него на рубашке сзади был паук и ему пришлось сорвать ее, чтобы спастись от его кошмарных лапок? Нет. Она просто назвала его хозяином, потому что он на самом деле тайно является ее… хозяином… в совершенно не сексуальном смысле? Она начала расстегивать рубашку, так что я собирался ответить «нет».
Святое дерьмо.
Мой потрясенный и ужаснувшийся мозг наконец-то понял, что я должен был быть здесь, чтобы получить на нее компромат и секс-видео, очевидно, было именно тем, чего хотел Данте. Еще лучше, если это будет запись ее секса со студентом. Она и Райдер Драконис? Я, наверное, стану гребаным миллионером, если достану ему это.
Я вытащил из кармана свой Атлас, пристроил его в щель между планками и поставил на запись. Потому что, блядь, это было пятьюдесятью оттенками лажи, но это также, вероятно, было билетом к свободе Элис, по крайней мере еще на месяц.
— Скажи
— Я разрушила магию Данте Оскура во время его аттестации, — хрипло дышала она. — Я сказала директору Грейшайн, что думаю, что он должен потерять свое место в академии.
Райдер мрачно улыбнулся на ее слова, его кулак сжался на его импровизированном хлысте, слово «похоть» выделялось на его костяшках.
— Безопасное слово? — спросил он, как будто ему было наплевать.
— Гусеница, — прошептала профессор Кинг, ее клыки удлинились.
Мой желудок сжался. Не то чтобы я боялся секса, я вырос в его окружении у Старушки Сэл, но порка? И судя по взгляду Райдера, он не собирался предлагать легкую порку.
— Сними юбку. Перегнитесь через стол. — Райдер подошел ближе и профессор Кинг опустила юбку, обнажив кружевные черные стринги.
Это было гораздо больше, чем я когда-либо хотел увидеть от своего учителя и все же, я стоял в шкафу с камерой, как какой-то извращенец. По крайней мере, у меня не было стояка. Но у меня было ужасное предчувствие, что вскоре Райдер его заделает.
Профессор Кинг поспешила выполнить команды Райдера, не поднимая головы, перегнулась через стол и ухватилась за его край. Она смотрела прямо на шкаф, где я прятался, что, наверное, хорошо с точки зрения видеозаписи, но мне было чертовски неудобно, хотелось кричать.
— Ты вела себя чертовски плохо, не так ли, профессор? — прорычал Райдер. — Так что я думаю, что десять.
— Да, — вздохнула она, в ее голосе прозвучала тоска. — Я была такой плохой.
Райдер не терял ни секунды, прежде чем ударить хлыстом прямо по задней поверхности ее бедер. Она вскрикнула и его глаза загорелись темным голодом, когда он снова поднял руку.
— Считай! — скомандовал он.
— Один, — задыхалась она.
Он ударил ее снова.
— Два! — ее голос был наполнен болью, но в нем также слышалось безошибочное вожделение.
Когда он поднял руку в третий раз, я закрыл глаза. Камера все еще записывала, но я не хотел, блядь, этого видеть. Я жалел, что не могу закрыть и уши.
Когда она, наконец, задохнулась, звук падающего на ковер хлыста заставил меня снова открыть глаза.