Дикие Земли

Шатров Дмитрий

— Десятина с их выработки тебе пойдёт, — неохотно процедил Добруш, полминуты подумав.

— Две десятины, — тут же повысил ставку хитрый дедок.

— Совсем берега потерял, старая перечница? — рыкнул Добруш. — За две десятины Проша с меня три шкуры спустит. А потом и с тебя.

— Ладно, ладно, — пошёл на попятную Митрич. — Просто спросил. Десятина так десятина.

— А нам? — в один голос потребовали Дергач с Горглым. — Мы тоже хотим.

— А вы ещё прошлые грешки не отработали, — рявкнул Добруш, окончательно выходя из себя. —

Всё, хватит базарить! Разбирайте кому кого и за дело!

Новые вводные меня загнали в тупик окончательно. Долги, манера общения Митрича с Добрушем, манера общения Добруша с Митричем, не укладывались ни в какие шаблоны. Если бы я был у руля, то давно бы начал расспрашивать. Но у руля был Мишенька.

И нас уже разобрали и повели обучать.

* * *

Попали мы к деду.

Компанию составили мичман Трофимов, два незнакомых стюарда и офицер, который говорил про законы и право. Кстати, у него на запястьях и шее красовался такой же антимагический набор, что и у нас с Мишенькой.

«На боевого мага, вроде не очень похож, — подумал я. — Интересно, какой волшбой он владеет? Мелкий, а ну-ка узнай».

Но мелкий замкнулся в себе и не проявлял интереса к общению. Даже мне не ответил. Зато начал вещать Митрич, и я весь превратился в слух. Глупо было бы пропустить первую лекцию от старожила Диких Земель. А что дед — старожил, в этом я ни секунды не сомневался.

— Так, сынки, мотайте на ус. Второй раз повторять не буду, — проскрипел он, направляясь глубже в лощину. — Зарубите себе на носу главное правило: слухать меня как господа бога. И ещё три, тоже главных. В неостывшую лаву не лезть, руки тварям в пасть не совать, от охранщиков ни ногой.

— А я думал, они вас… нас охраняют, чтоб не утекли, — вставил реплику мичман Трофимов.

— Дурень, — не оборачиваясь, припечатал дед. — Куда ты тут утечёшь? На сто вёрст вокруг Дикие Земли.

Я, мысленно, поблагодарив мичмана за активность, отфиксировал информацию: пока не разведаю местность, бежать смысла нет. А Митрич остановился у непотрошёной лиловой туши и, пнув мёртвую тварь сапогом, продолжал инструктаж:

— Это лупоглаз обнаковеный. Тварь страхолюдная, не особо опасная. Но ежели зевнёте, подцепит язычищем и отчекрыжит вам ноги. Зубищи у неё будь здоров.

— Неопасная, — недоверчиво протянул мичман Трофимов. — Кто же тогда опасный?

— С опасными лучше тебе не встречаться, сынок, — хмыкнул Митрич и, достав из-за пояса хитрую приблуду, показал её всем. — А это ваш основной струмент на сегодня.

Струмент представлял собой черенок с большой ложкой на одном конце и коротким клинком на другом. Ложка шириной с две ладони была заточена с края. Клинок бритвенно-острый и формой походил на сапожный нож.

— И чего с ним делать? — полюбопытствовал мичман Трофимов.

— Сейчас покажу, — сказал Митрич и распорядился, посмотрев на двух стюардов: — сынки, бочечки

вон те прикатите поближе. Будем хабар в них складывать.

* * *

Обслуге и мичману, как людям неизбалованным деньгами и положением, было проще обвыкнуться с новым статусом пленника. К подчинению им не привыкать, приспосабливаться они умели, поэтому впитывали информацию как губка, и делали всё, чтобы не усложнять себе жизнь.

Стюарды убежали, ещё не дослушав, и уже через минуту вернулись, притащив, что потребовал Митрич. Тот, довольный таким послушанием, одобрительно крякнул и приступил к потрошению.

— С любой твари берём только артефактные потроха. У лупоглаза это печёночный пузырь и бельма, — вещал он с видом профессора анатомии, сопровождая свои слова действием. — Бельма выковыриваем вот так… Ложечку под нижнее веко… вот таким вот движением… Раз. И два. Их отправляем сюда вот, в раствор (в большом бочонке дважды плюхнуло) Теперь пузырёк… Шупаем ребро с правого боку… и вдоль ребра, р-р-раз. Потом рукой в брюхо… ага, шупаем печень и ниже… оп-па, подрезаем, готово. Главное, не расплескать.

Митрич сцедил пузырь в малый бочонок, на треть наполненный тягучей маслянистой субстанцией, и обвёл нас всех взглядом:

— Понятно?

— Да чего ж не понять? Не сложнее, чем свинью потрошить, — кивнул мичман Трофимов. — Можно попробовать?

— Нужно, — довольно ухмыльнулся Митрич, передавая ему приблуду.

Мы переходили от туше к туше, меняясь по очереди. Мичман, стюард один, стюард второй повозились, но справились. Неожиданно ловко получилось у офицера. Он хоть и выглядел недовольным, не стал качать права и выпотрошил лупоглаза ловчее, чем дед. Словно всю жизнь этим занимался.

— Эт ты где так наблатыкался? — оценил проявленное мастерство Митрич.

— Врач я с «Архангела». Раньше хирургом служил, — тяжело вздохнул офицер.

И я его вспомнил. Судовой медик. Видел мельком в суматохе после обстрела. Заодно определился и с его магией. Лечебная, скорее всего. Как у Пётр Петровича.

— Не кручинься, сынок, всё наладится. Лекари в Диких Землях на вес золота, не пропадёшь, — приободрил его Митрич, забрал ложко-нож и, остановив взгляд на Мишеньке, протянул ему инструмент. — Давай, сынок, ты последний остался.

— Я вам не мясник, — заявил он, брезгливо отталкивая рукой испачканную слизью и кровью приблуду. — Дворянину не пристало…

Что дворянину не пристало, он недоговорил. Ложка с треском впечаталась ему в лоб.

— Что я говорил? Слухать меня, — отчеканил Митрич, погрозив ему пальцем. — Что я говорю? Потрошить лупоглаза.

— Не буду! Меня от одного вида этой твари тошнит, — заупрямился Мишенька, утирая лоб рукавом. — И не смейте меня бить!

— Так то ж не битьё, то ж наука, — почесал бороду Митрич, озадаченно посмотрел на струмент и снова протянул его Мишеньке.