Дикий голубь

Курин Юрий

За то время, которое я играл с собственным самолюбием, мне удалось восстановить свой хиленький организм, а напущенный на самого себя фарс так и рвал меня с места на действия. Отбросив сладкие мыслишки, я стал рассматривать в темноте возможное место для того, чтобы ближе подойти к забору, и заметил, что чуть в стороне растёт густая поросль молодых кленов. Она прорастала параллельно ограде и именно оттуда, как мне показалось, будет удобнее вести наблюдение за происходящим на скотном дворе. И уже в несколько широких ползков по земле я очутился на новом месте.

Ещё как надо не расположившись, я неожиданно почувствовал запах никотина. Это могло означать только

одно – совсем рядом находится человек от которого оно исходит. Их человек. Должно быть, это охрана.

"Или сторож…"

"А это, не одно и то же?"

"Ты чё, не слышишь разницы? Сто рож!!!"

"Подумаешь!"

И я не ошибся. Стоило мне только высунуть голову, как буквально в двух десятках метрах от меня, стоял человек. Он был в камуфляже, курил и лицом в мою сторону. Яркий огонёк сигареты описывал зигзаго-образные пируэты вверх и вниз, немного в стороны, круговые движения – словно подавал какие-то сигналы наподобии маятника. Можно было подумать, что на "АТАСе" стоит и маячит кому-то. Вот сейчас что-нибудь загремит, зашуршит холщёвый мешок, зашевелится дверь скрипя петлями и откуда-то из темноты выскочит сразу несколько человек в масках и только шорох удаляющих ног, напомнит о встревоженной тишине и о её возвращении…

… Он как-будто видел меня, смотрел прямо в глаза и, жестикулировал. Я словно прилип, своим криссталиком, к его огоньку. Но тут же вернулся на место и затаил дыхание. Нет, не страшно… Больше наверно, забавно, приколько. Да-да, забавно и прикольно.

Но не в этом дело. Совсем не в нём! Что-то знакомое мне показалось в фигуре этого человека; неужто это тот самый парень, с которым я столкнулся в последний раз. "Как бы он не засёк меня", закралась в голову пугливая мыслишка; понеслось бешеное представления попадания в плен, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мои глазки судорожно забегали по сторонам ища выход, но закрыв их и прикусив нижнюю губу, я резко выдохнул и взял себя в руки. Сжав кулаки и вообразив невидимый поручень, я его подтягиваю на себя и прижимаюсь всем корпусом…

Точно, не упаду…

Привкус крови… Фарс! Обманулся.

"Хочу курить",– думаю я и повторяю это вслух, но слышу слабо, ну и пусть. Я в себе и это важно.

Я сосредотачиваю слух на том, что у меня за спиной и при случае был готов вскочить и уносить ноги, что было сил. Но ферма молчала и никаких действий с моей стороны не последовало. Переждав некоторое время и по-новой собрав волю в кулак, я решился посмотреть снова туда, где был человек. Он всё также стоял на прежнем месте как ни в чём ни бывало и продолжал дымить сигаретой. Похоже, он ничего не заметил, успокоил я себя. Ещё немного и я прослежу график обхода территории и тогда…

Глава 4

Олег допивал очередную чашечку крепкого кофе. Мизерная посудинка тонула в его широкой ладони и только яркая раскраска её – столица нашей Родины, с изображением Красной Площади и памятника Минину и Пожарскому, делала заметной в его тугих пальцах. От такого невозможно было взбодриться, даже на толику; вынужденное самовнушение, да и так сойдёт…

В перерывах между глотками он смотрел на часы, но каждый раз забывал о значении движимых стрелок, пересекающие через цифры и пунктиры. Бороться со сном Олег учился сам – в целях развития тела и духа. Но этой ночью предпочтение было отдано горячей и тонизирующей жидкости. Вонючая сторожка так и благоухала ароматным запахом напитка, выращенного где-то за тысячи километров от этого места.

Перебитые, в том числе и его, носки, ещё находились на уровне пола,

зависли над уровнем не выше стоп, а может просто были придавлены – и болтались по углам, за диваном и за тумбочкой, и ждали… Ждали, когда он закончит. Чтобы… Но когда закончит, его здесь уже не будет. Облом!

Время, перевалившее за полночь, так долго тянулось, что терпеть всенощное бдение было очень тяжело. Поэтому практически каждый час, ему приходилось ставить кипяток и с его помощью, держать себя в боевом состоянии. Хотя боевое, считалось чисто относительно. Одному Прохорычу было нипочём. Тот всегда был бодр и складывалось такое ощущение, что усталось ему неведома. Только ядовитый запах его папирос присутствовал практически везде, где только он находился, к чему прикосался и даже тогда, когда его не было рядом. Даже кофе не мог соперничать по стойкости; серый дракон со скоростью ветра пожирал другие запахи и покружившись вокруг и над, свернул хвост калачиком и водрузился на трон.

Человеку свойственно быть раздражительным, вспыльчивым, злым. Время что ли такое?! Хотя при чём здесь оно! Он глубоко ими обростает, предаётся наслаждению, передаёт по наследству и даже гордится этим. Печально! И всё ж… Опомниться удаётся не сразу, и то не всегда. Собравшись с силами, волей и терпением, человек хочет стать лучше и избавиться от этой пакости. Если подойти к этому с умом, и то, результат может быть двояким… Главное разобраться. В себе.

Не бороться со всеми сразу, а свести к минимуму большее, а меньшее – вообще искоренить. Но и тот минимум, оставшись наедине, иногда вырастает в такого дракона, что все предидущие, вместе взятые, не стоят и рядом с ним.

Олег раздражался папиросным никотином. А ещё потными носками, отрыжкой копчёной колбасой и беспричинным смехом. Если с последними тремя, он как-то справлялся, то с первым – неполучалось. Причину искал в себе, рылся как червяк в навозе – пробовал, не получалось. Закрывал глаза и спал… Сны! Искал в них, может намёк, а может сразу решение, но… Как назло – пусто!

Способ "клин-клином" – бред. Ещё один. Почему? Потому! Потные носки чем лучше, а на копчёную колбасу ещё нужно заработать. И тут Олега осенило – дед, Захар Прохорович. Этот демон – он причина. Но разочарование сразу усадило Олега на задницу и сложило ручки перед ним. Головка склонилась набок…

Ну не мог же он в конце концов навредить старику. Не запереть же его в одном из корпусов, да и запретить тоже ни в его силах. Демон имел неприкосновеность, при чём жёсткую. Единственный плюс его в том, что своим старческим желание поговорить, он не давал ребятам впасть в сон, надоедая им своими рассказами из прошлого, которые Прохорыч пересказывал не один десяток раз. Дед реально приободрял коллектив, и хоть часто роптали на него за это, как ни смотри, а он незаменимый член нашего маленького общества.

Выход напросился сам собой – смирение.

Вот и сейчас, пока Олег перекусывал кофе, дед успел и к нему заглянуть.

Он раскрыл вовсю дверь и ступив одной ногой на порог громко проговорил:

–Что за ерунда?! Слышь! Не включать фонари. На улице хоть глаз коли, ночь,– сходу начал он. Во время разговора у него изо рта то и дело летела белая слюна. Негодования,– Тонька с ума что ли помаленьку сходит. Дура баба!– Он хотел сплюнуть, но было некуда и потому проглотил.

Серый дракон просачивается над головой старика и чуть не задирает его капюшон, чем закрывает всё лицо старика. Длинные конечности держать шире двери, чтобы он весь поместился. Но аромат свежесваренного кофе, держит оборону – отчаянно и достойно.