Динамическая психиатрия в ракурсах времени. К столетию со дня рождения.
Шрифт:
Вся его жизнь была сплошной попыткой, будучи лишенным поддержки, установить адаптивный фасад нормальности и скрыть свой архаический экзистенциальный страх. Женился он, отбывая свой первый срок тюремного заключения, поскольку невеста «единственная не бросила его». Он нашел, что интеллектуально она ниже его запросов.
Акты эксгибиционизма пациента мы можем понимать как попытку защиты от деструктивных тенденций и связанного с ними архаического экзистенциального страха.
С одной стороны, он бессознательно идентифицировал себя с преследующей матерью, импульс к перверсным актам возникал ежемесячно, «как менструации
Как типичную пусковую ситуацию, больной описал вечерние встречи с коллегами по работе, с которыми он много пил, что помогало справиться с чувством бессилия и изоляции. В этой ситуации он слышал два внутренних голоса, позволяющих распознать расщепление Я. Один голос говорил: «Ты сумасшедший». Другой говорил: «Почему? Нет, это прекрасно и не является преступлением». Он мог заставить эти два голоса замолчать, лишь когда говорил: «Сейчас я это сделаю». Акт эксгибиционизма здесь – отчетливая попытка поведенчески отреагировать на угрожаемую давлением архаического страха дезинтеграцию Я.
Технику этой попытки защиты мы можем описать следующим образом: пациент, чье слабое, хрупкое Я не может ни артикулировать, ни интегрировать опыт покинутости, непосильной, ставшей деструктивной, агрессии, бессилия и фантазий мести, пользуется эксгибиционным поведением, чтобы вызвать в своих объектах это состояние внутреннего напряжения, замешательства, возмущения и беспомощности, чтобы сделать их тем самым доступными контролю.
При этом он идентифицирует себя со встречным, который своей реакцией на демонстрируемые гениталии должен воспроизвести его собственное внутреннее состояние. С другой стороны, он проецирует преследующую мать на своего встречного, пугая, одновременно нападая и контролируя ее.
Это описанное здесь, отреагированное с помощью идентификации и проекции в реальности смешение представлений о себе и объекте носит, с моей точки зрения, психотический характер. Оно может пониматься как вызванная специфическими пусковыми ситуациями внезапная потеря контроля Я, как я это описал, в частности, на примере внезапного прорыва деструктивной агрессии (Ammon, 1969a).
Пациент описал динамику своей конфликтной ситуации следующими словами: «Я впадаю из одной крайности в другую, из состояния бессилия и пассивной подчиняемости я попадаю в преувеличенную активность, не имея возможности контролировать переходный период и найти, что надо делать».
Защитный характер сексуальной перверсии, отражающей архаический страх идентичности с помощью «двойной жизни», в описываемом случае становится особенно отчетливым, когда пациент отреагировал резкими упреками на свое освобождение судом. Он был возмущен тем, что представлен судом общественности в качестве больного, и считал, что одного этого переживания будет достаточно, чтобы лишить его навсегда возможности получать удовлетворение от последующих актов эксгибиционизма. Немного позднее он прекратил терапию. То обстоятельство, что суд счел его гипернормативный фасад и его перверсную идентичность аспектами его личных проблем, связав это тем самым с его личностью, он воспринял как экзистенциальную угрозу.
Судебное заседание имело для психотерапевтического процесса характер преждевременного раскрытия жизненно важных для больного защитных механизмов.
Пациент
Упомянутый здесь приговор имеет значение, поскольку суд следовал здесь психоаналитической экспертизе: 1. рассматривал сексуальную перверсию как заболевание; 2. понимал сексуально перверсный акт эксгибиционизма как архаический инстинктивный процесс, недоступный контролю Я, т. е. сознательной воле. В силу упомянутых обстоятельств пациент был оправдан. Этот приговор имеет значение в качестве прецедента, поэтому он дословно приводится в приложении.
8-й пример
Здесь мы хотели бы упомянуть случай эксгибициониста, который хотел напугать в парке 11-летнюю девочку, внезапно появившись перед ней из-за дерева голым с эрегированным членом. Когда девочка не испугалась, а заинтересованно подошла к нему и спросила, что его так возбудило, он впал в панику и вскоре после этого обратился за психотерапевтической помощью в поликлиническое отделение клиники Меннингера. Защитный механизм расщепления Я оказывается здесь не принятым, т. е. партнер или зритель отказывается играть отведенную ему роль при воспроизведении инфантильной сцены, определенной деперсонализированным контактом матери и ребенка.
При анализе сексуально перверсных пациентов мы постоянно находим, что деперсонализированное взаимодействие между матерью и ребенком есть лишь грань комплекса отношений в семейной группе, чья бессознательная динамика определяется страхом личного взаимодействия. Оба родителя более или менее открыто договаривались, кто должен распоряжаться ребенком и иметь его в качестве игрушки. Чаще это – слабый отец, который бегством в профессию или в алкоголь уклоняется от потребностей жены, предоставляя ей вместо этого ребенка для заполнения ее эмоционального и экзистенциального вакуума.
Но также и наоборот происходит: мать позволяет отцу инцестное отношение к дочери – или открытым согласием или невысказанным сотрудничеством, чтобы получить возможность отойти в сторону. Эта динамика убедительно показана Tuovinen (1972).
9-й пример
Я хотел бы проиллюстрировать это примером. 30-летняя пациентка обратилась за помощью в связи с тяжелыми суицидальными депрессиями. Картину болезни дополняли тяжелые психосоматические заболевания, злоупотребление морфием и периодические сексуальные перверсии с различными партнерами.
Родом она была из уважаемой офицерской семьи с давними традициями, в которой отец, генерал, доминировал как непререкаемый авторитет. В анализе она сообщила, что отец подвергал ее с подросткового периода сексуальным атакам. Он вызывал ее по ночам в свой расположенный в подвальном помещении рабочий кабинет, где она должна была раздеваться и часами участвовать в половом акте (отец страдал приапизмом). Отец пользовался дочерью для развлечения мужской компании своих гостей, коллег-офицеров. Он заставлял ее танцевать перед ними голой или лежать на столе в качестве подставки, когда играл с друзьями в шахматы.