Династия Рейкхеллов
Шрифт:
— Во имя всего святого, мальчик, — резко прошептала Сара, — прекрати привлекать к себе внимание.
Джонатан проглотил часть своего напитка, который хотя и обжег ему горло, но всё же помог кашлю прекратиться.
Рама долго что-то обсуждал с Сун Чжао. До всех остальных в павильоне ему не было дела, и с таким же успехом два человека, проводившие переговоры о торговом соглашении, могли быть одни.
Тем не менее спустя некоторое время король повернулся к одному из рядом сидящих мужчин, и тот присоединился к обсуждению. Позднее Джонатан узнает, что это был министр, с которым Чжао вел
Джонатану наскучил разговор на непонятном для него языке. Он заметил, что взгляд Рамы постоянно возвращался к Лайцзе-лу. Монарх пристально ее рассматривал и не скрывал своего восхищения.
Вдруг Рама указал на нее и разразился тирадой.
Чжао подождал, пока иссякнет этот поток слов, и уверенно ответил.
Король вновь заговорил, еще горячее и еще дольше.
И вновь Чжао ответил спокойным голосом.
Джонатан видел, что Лайцзе-лу внешне спокойна, но плечи ее тряслись об беззвучного смеха.
Рама отвернулся от нее, и бесконечное обсуждение вновь возобновилось.
Наконец соглашение было достигнуто, и король что-то сказал своим наложницам, которые сразу же исчезли.
Девушки вернулись через несколько минут, принеся подарки каждому из гостей. Сун Чжао получил перо для письма, сделанное из золота и инкрустированное драгоценными камнями. Лайцзе-лу вручили небольшую вещицу из нефрита, которую Джонатан не успел рассмотреть, но было ясно, что девушка была в восторге. Сара получила небольшую мраморную статуэтку.
К удивлению американца, он тоже получил подарок — отрез сверкающей и мягкой золотистой ткани.
Аудиенция подошла к концу, и Чжао, Лайцзе-лу и Сара вновь распростерлись на полу. Джонатан опять лишь поклонился, что вызвало приступ королевского смеха.
— Не испытывайте чересчур королевское терпение, — прошептала ему Лайцзе-лу. — Выходя, мы не имеем права повернуться к нему спиной.
Джонатан чувствовал себя очень глупо, но все же подчинился требованиям.
Лишь когда они вернулись на барку, которая должна была доставить их на корабль, Джонатан узнал, что произошло в павильоне. Король Рама в разгар переговоров с Чжао предложил продать ему Лайцзе-лу в качестве наложницы в обмен на целое состояние в золоте и драгоценных камнях. Когда Чжао отказался, монарх предложил сделать ее одной из своих жен.
— Но мой отец сказал, что уже есть договоренность о моем браке с одним из министров императора Даогуана, — сказала Лайцзе-лу. — Даже Рама боится гнева правителя Срединного царства, так что король больше ничего не предлагал.
— А наш план оказался эффективным, как мы рассчитывали, — сказал Чжао довольно.
Джонатан посмотрел на него непонимающе, затем повернулся к Лайцзе-лу за объяснением.
— Рама известен на весь Восток своим вниманием к молодым красивым женщинам. Их присылают к нему отовсюду, и он очень дорого платит за них. Мой отец взял меня с собой в это путешествие потому, что знал, что Рама захочет купить меня и это скажется на его переговорах.
— И действительно, — сказал Чжао, — условия более благоприятные, чем могли бы быть в противном случае.
— А не слишком ли вы рисковали, сэр? — спросил Джонатан. — А если бы король настаивал?
— Никакого риска не
Сара сухо рассмеялась:
— Молодой человек, вам еще предстоит многое узнать о том, как ведутся дела на Востоке.
Сейчас самым главным было то, что Сун Чжао завершил свои дела в Бангкоке. Когда они вернулись на «Летучий дракон», Джонатан узнал от купца, кто из продавцов воды сможет снабдить их чистой питьевой водой. Бочонки с водой были быстро подняты на борт, и команда радостными возгласами приветствовала приказ Джонатана поднять якорь. Все на борту мечтали оставить позади жару и зловоние Бангкока.
Чарльз стал на вахту, и поскольку с наступлением темноты движение судов по реке стало не столь интенсивным, клипер быстро прошел ее в направлений Сиамского залива.
Чжао ушел отдыхать, как и Сара, но Лайцзе-лу задержалась, и довольный Джонатан присоединился к ней на корме.
— Я надеялся, что нам удастся провести несколько минут вместе, — сказал он. — Что преподнес вам король Рама?
Она передала ему искусно вырезанный круглый медальон из очень красивого нефрита.
Джонатан увидел, что перед ним настоящее произведение искусства. На медальоне было изображено дерево с тремя ветвями. Крошечные листочки на ветвях были вырезаны столь умело, что казались настоящими.
— Вам знаком этот символ?
Джонатан покачал головой.
— Во всем Срединном царстве нет символов важнее этого, — объяснила девушка. — Изображенное дерево — это Древо Жизни. Левая ветвь символизирует здоровье. Большая ветвь в центре означает мудрость, а правая свидетельствует о чести. Тот, кто обладает мудростью, здоровьем и честью, имеет крепкие жизненные корни.
Она рассматривала медальон, и в лунном свете ее глаза сияли.
Внезапная мысль осенила Джонатана.
— Недалеко от причала в Вампу я видел мастерскую резчика по дереву. Он очень талантливый человек и делает прекрасные вещи. Если вы не против, я бы попросил его вырезать копию этого медальона, только побольше.
— Я, конечно, не стала бы возражать. Но зачем вам это?
— В моей стране, — сказал Джонатан, — принято украшать нос каждого корабля какой-нибудь фигурой. С тех самых пор, как я построил «Летучий дракон», я никак не мог выбрать такое украшение, которое было бы уместным. Теперь же я знаю. Я хочу Древо Жизни. Потому что оно будет напоминать мне о той минуте, когда лунный свет сиял на вашем лице.
Лайцзе-лу смутилась, но все же постаралась взять себя в руки.
— Это честь для меня, — пробормотала она.
— Есть еще кое-что. — Джонатан потянулся и взял из-за спины отрез золотой ткани. — Я бы хотел отдать его вам.
— Я не могу взять его. Это слишком дорогой подарок. Павлина и павы более чем достаточно.
— Мне самому материал не нужен, — сказал он. — Моя мать умерла, а жены у меня нет. Будет правильно, если ткань станет вашей, и только вашей. Вы осчастливите меня, если примете этот подарок.
— Тогда вы не оставляете мне выбора, — сказала Лайцзе-лу без жеманства. — Ради вашего счастья я должна принять его. — Она положила отрез на рулон толстого каната, и снова повернулась к нему, чтобы поблагодарить его.