Династия. Феникс
Шрифт:
— Да. Мы с князем с тобой согласны.
На несколько мгновений в трубке повисает молчание, а затем Черепов спрашивает:
— Он сейчас с тобой?
— Князь? Да, он рядом, — говорю я, бросив взгляд на дедушку.
— Дай ему трубку.
— Князь Черепов хочет с вами поговорить, — я протягиваю телефон Григорию Михайловичу.
Чуть сведя брови, он берёт аппарат и прижимает к уху.
— Алло. Да, Сергей Альбертович, взаимно, — какое-то время он выслушивает, что говорит мой отец, а затем хмыкает и отвечает: — Хорошо.
Князь Грозин возвращает мне телефон и довольно хмуро сообщает:
— Он хочет приехать завтра. Выразить благодарность за то, что мы вступили в войну и лично побеседовать со мной.
— Думаю, он в курсе, что вы знаете о тайне, — говорю я.
— Угу, — мычит князь. — И нам с ним предстоит этот вопрос обсудить.
Ужин в поместье проходит в молчании. Мы с дедом оба слишком устали за время войны, и хотя тем для бесед у нас предостаточно, предпочитаем отдохнуть от разговоров. Наевшись, мы коротко прощаемся и отправляемся каждый в свою спальню.
Рассвет застаёт меня в кровати. Проснувшись, я даже не могу вспомнить, как лёг. Военная форма, в которой я ходил все эти дни, валяется на полу, а сам я лежу поперёк кровати.
Поднявшись, смотрю в окно и вдруг понимаю, что сегодня мне не надо бежать в штаб и принимать судьбоносные решения. Всё кончено. По крайней мере, пока. Но даже это «пока» наполняет сердце лёгкостью и покоем.
В полдень на въезде в поместье поднимается шум. К дому подъезжает чёрный мерседес с гербом Череповых. Из машины выходит Сергей.
Мама, стоящая рядом со мной на крыльце, замирает, её пальцы впиваются в мою руку. Я смотрю на Анну и успокаивающе улыбаюсь, мол, всё будет хорошо. В ответ она качает головой. «Не уверена».
Черепов поднимается по крыльцу один, его охрана остаётся возле машины. Григорий Михайлович делает шаг навстречу, его взгляд сегодня суров как никогда. Он встречает вовсе не союзника, с которым они вместе славно воевали. Он встречает того, кто давным-давно украл сердце его дочери.
— Ваше сиятельство, — встав на одну ступеньку с дедушкой, Сергей почтительно кивает. — Рад встрече с вами. В последний раз мы виделись очень давно.
— Это было, кажется, семнадцать лет назад. На балу в честь дня рождения императрицы, — сухо произносит дедушка, пожимая Черепову руку. — Ещё до того, как родился мой внук Александр.
— Думаю, вы правы. Довольно скоро после того бала я был вынужден уехать в Европу, — невозмутимо отвечает Сергей. — Григорий Михайлович, у меня не хватает слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Если бы ваш клан не вступил в войну, нам бы пришлось очень тяжело.
— Полагаю, что в данный момент ваш род уже бы прекратил своё существование.
— Мы бы не позволили так просто себя уничтожить, — отвечает Черепов, глядя князю Грозину в глаза.
— Они точно поругаются, — обеспокоенно шепчет мама.
— Не переживай, — так же тихо отвечаю я. — Они
Обменявшись с Сергеем ещё несколькими фразами, дедушка приглашает всех в дом. Мы проходим в гостиную и садимся за стол, слуги подают нам чай и лёгкие закуски. Поздравляем друг друга с окончанием войны.
Но официальная часть, если её можно так назвать, продолжается недолго. Черепов, видя, как Григорий Михайлович таранит его взглядом, сам предлагает:
— Ваше сиятельство, между нами есть вопросы, которые следовало бы обсудить наедине. Давайте сделаем это сейчас.
— С радостью, — тут же отвечает князь Грозин и поднимается. — Прошу в мой кабинет.
Мы с мамой остаёмся в гостиной. Я спокойно беру с тарелки тарталетку с икрой и ем, а мама места себе не находит.
— Почему ты нервничаешь? — прожевав, спрашиваю я. — Ведь случилось именно то, чего ты хотела. Больше не придётся скрываться.
— Я это понимаю. Трудно совладать с собой, — смущённо улыбается мама. — Гормоны.
— Точно. Я порой забываю, что ты беременна. Кстати, как дела? Тебе не надо сходить на УЗИ или что-нибудь в этом роде?
— Да, надо будет скоро сходить. На этом сроке уже можно будет определить пол малыша.
— Отлично. Надеюсь, у меня будет брат, — говорю я и делаю глоток чая. — Но буду рад и сестре.
— Я буду рада тому, если все наши беды, наконец, закончатся, — вздыхает мама.
— Они почти закончились. Осталось совсем немного…
Кабинет князя Грозина пропитан запахом старых книг и напряжения. Сергей стоит у двери, словно ожидая приглашения сесть. Князь не предлагает.
— Вы знаете главную причину, зачем я здесь, — начинает Черепов.
— Знаю, — Григорий Михайлович садится в кресло. — Ты хочешь забрать мою дочь. Опять.
— Что значит опять?
— Когда она забеременела от тебя семнадцать лет назад, я её лишился. Вот что это значит.
— Вот как. Не я изгнал её из рода, это сделал ты, — хмурится Сергей, тоже перейдя на «ты».
— Я был вынужден, на кону стояла честь рода. Но я не отрицаю, что допустил ошибку.
Черепов кивает и проходит, чтобы сесть в кресло рядом с Грозиным. Положив руки на подлокотники, он произносит:
— Возможно, нам обоим настало время исправить свои ошибки. Я тоже допустил немало.
— Это правда, — Григорий Михайлович внимательно смотрит на собеседника. — Моя дочь тебя любит, я это вижу. Несмотря на то что ей уже за тридцать, что вы столько лет виделись урывками… Каждый раз, когда она смотрит на тебя, в её глазах я вижу любовь. Ответь мне, Сергей — ты любишь её?
— Да.
— Тогда почему не был с ней все эти годы?
— Мой отец угрожал смертью ей и Александру. Я не мог так рисковать. Но я приезжал тайком, мы виделись регулярно и созванивались почти каждый день. Все эти годы она не была одна. Никогда.