Динка (ил. А.Ермолаева)
Шрифт:
Но на дежурство никто не соглашался: Алина отговаривалась занятиями с Анютой, Мышка уверяла, что она каждый день «дочитывает» какую-то интересную книгу, а Динка, махнув рукой, заявила, что ей совсем не надо учиться, так как если она будет голодная, то сумеет наварить целую дюжину разных кушаний.
— Только, может быть, все эти кушанья будут называться «тутти фрутти», хохоча, добавила она.
Ленька приехал рано, Завидев его широкий развевающийся пиджак, Динка выбежала навстречу.
— Ну
— Какое там! Я на один завод ездил и в ремонтных мастерских был… И на базаре три штуки пристроил! — похвастался Ленька. — Пускай везде почитают! Все разложил, теперь завтра последний десяток отвезу. И заработал хорошо сегодня, а то уж на бублики денег не хватало!
На утесе дети принялись «устраивать» последние десять бубликов.
— Вот выйдет Степан — может, еще мне даст! Теперь доверит! — мечтал вслух Ленька.
Сознание исполненного долга сильно подбодрило его в последнее время, и, хотя он по-прежнему голодал, питаясь одной картошкой и зачастую сидя без хлеба, настроение у него было хорошее, бодрое.
— Нигде зря ни одной бумажки я не подкинул… Ни одной у меня не пропало! — возбужденно повторял он и, словно сожалея, что остается последний десяток, добавил: — Эх, скорей бы Степан вышел! Мы бы с ним вдвоем работали!
— А сыщик? Видел ты того сыщика? — обеспокоенно спросила Динка.
— А на что он мне, гад эдакий! Я сейчас другим делом занят! — важно заявил Ленька.
— Ну, а если он тебя подстережет где-нибудь?
— Я сам его подстерегу! — сердито блеснув глазами, сказал Ленька. — Я ему все припомню!
— Побьешь? — с любопытством спросила Динка.
— Размозжу!.. — стиснув зубы, ответил Ленька, и брови его туго сошлись у переносья. — Пущай меня хоть на каторгу зашлют, а размозжу!
— Да-а, тебе хорошо, ты на каторгу пойдешь, а я как останусь? — забеспокоилась Динка.
— Чего мне хорошо? Каторга не тиятр… Да и без тебя тоже… Я знаешь как в слободное время скучаю по тебе… — мрачно сказал Ленька.
— Я тоже в свободное время скучаю, — вздохнула Динка.
— Ну вот. А хоть с сыщиком, хоть без сыщика, когда б я попался с этими бумажками, так все равно тюрьма! — чтобы повысить себе цену в ее глазах, припугнул Ленька, но девочка совершенно неожиданно рассердилась.
— Не попадайся! — сказала она. — У тебя глаза есть, ноги есть. Не зевай! А в случае чего, беги, как черт… Кого свалишь на улице, наплевать! Даже больше навали народу — тогда легче скрыться! Вали и вали!.. — размахивая руками, показывала Динка.
— «Вали и вали»! — передразнил ее Ленька и, схватившись за живот, расхохотался до слез. — Ты, пожалуй, присоветуешь…
— А что же? — развеселилась и Динка. — Все как попадают
Посмеявшись и похлебав вприкуску горячий чай из Степановой миски, Динка опять заспешила домой.
— Я пойду, а то скоро темно будет, а в темноте знаешь кто меня пугает? — зябко поводя плечами, сказала она и, наклонившись к Ленькиному уху, шепнула: Хозяин!
Ленька всплеснул руками.
— Да ты что, совсем с ума сошла! — сердито прикрикнул он.
— Нет, Лень, не совсем, но все-таки я очень боюсь, — жалобно сказала Динка. Ленька задумался.
— Ну ладно! Вот я скоро буду дома, тогда отучу тебя, — серьезно сказал он.
Прощаясь у забора, Динка сказала:
— Ты завтра рано поедешь. Лень?
— Я рано. Я всегда рано… А что?
— Поезжай пораньше и скорей возвращайся, ладно? — Ладно. A ты гляди, если Костя приедет, но пропусти его… Может, опять про Степана что-нибудь скажет. Не пропустишь?
— Конечно, — вздохнула Динка.
Ей очень не нравилось подслушивать, мама часто говорила, что это делают только очень низкие, неблагородные люди, но отказать Леньке она не могла: он любил Степана и беспокоился за него. Как же отказать?
Глава сорок девятая
РАЗГОВОР ПО ДУШАМ
После обеда мама взяла Динку за руку и сказала:
— Пойдем на нашу секретную скамеечку!
Когда мама удалялась с кем-нибудь из детей на секретную скамеечку, это означало, что она хочет о чем-то поговорить наедине.
Динка обрадовалась и испугалась. Побыть наедине с мамой было теперь редким удовольствием, но о чем она хочет поговорить, девочка не знала.
— Диночка, — сказала мама, когда они сели на скамейку, — почему ты никогда не позовешь к себе в гости того мальчика, с которым дружишь?
Мама спросила так просто, как ни в чем не бывало, но голова Динки сразу въехала в плечи, как будто с неба неожиданно свалился огромный камень и стукнул ее по затылку.
— Ка-кой маль-чик? — с трудом пролепетала она.
— Ну, тот мальчик, который прибежал один раз к нам на площадку. Это, кажется, очень хороший мальчик, и я рада, что ты дружишь с ним, но зачем делать из этого тайну? Почему он никогда не придет к нам?
Динка ободрилась и почувствовала доверие:
— Раньше, мамочка, он боялся хозяина, что кто-нибудь скажет его хозяину, а теперь хозяина убили…
Она рассказала, что Ленька круглый сирота, что хозяин плохо обращался с ним, что он убежал, а теперь хозяина уже нет…
Она говорила осторожно, часто понижая голос; ей казалось, что, приникнув к забору, Ленька слушает ее, но лгать было стыдно и бессмысленно.