Дипломатическая быль. Записки посла во Франции

Дубинин Юрий Владимирович

Интересная оценка. Из дальнейших замечаний на эту тему видно, что заключение соглашения между ЕС и Советским Союзом видится французским президентом как элемент, и весьма важный, новой ситуации в рамках Сообщества, складывающейся после объединения Германии. Но путь предстоит длинный. Единства среди членов Европейских Сообществ пока не сложилось.

Таким образом, все это скорее задумки, направления усилий, чем реальные ответы на растущие заботы. И президент говорит о них все более прямо.

— Мы с пониманием относимся к мероприятиям советского руководства по решению внутренних проблем вашей страны,

в том числе межнациональных. Я приветствую и процесс совершенствования советской федерации.

Президент сделал короткую паузу, как бы выделяя значение следующей фразы.

— В то же время Франция, — подчеркнул он, — заинтересована в том, чтобы Советский Союз и впредь оставался сильным, прочным, единым государством.

Нелегко слышать эти слова Даже если они продиктованы самыми лучшими побуждениями, сам факт, что сегодня такого рода вещи стали темой дипломатической беседы, — показатель того, что на повестку дня встает сверхделикатная и крупная проблема: быть или не быть Советскому Союзу, и больше того — стране нашей и ее исторически сложившейся данности. Такие вопросы все больше выходят на поверхность, но я еще не свыкся до конца с этим. Вот и сейчас предпочитаю никак не реагировать на сказанное. Ф. Миттеран тоже молчит какое-то время. Потом заявляет, не повышая голоса, но чеканя слова.

— Распыление Советского Союза обернулось бы большими проблемами для Европы.

Вот она — суть тревог президента Тревог, несомненно, обоснованных, повернись дела так, как он говорит.

— Такой подход диктуется не только дружественными чувствами к Советскому Союзу, к политике глубокой трансформации самих основ жизни советского общества. Он определяется национальными интересами Франции, — заявляет Ф. Миттеран и поясняет: — Мы не хотим, чтобы на карте Европы появилось множество самостоятельных образований, с которыми такой стране, как Франция, было бы во всех отношениях труднее иметь дело, прежде всего в экономической области.

За этими суждениями немало раздумий, сформировавшееся мнение насчет возможной эволюции европейской обстановки, движущих сил этой эволюции, потенциальных угроз.

— Европа как бы начинает осознавать себя как единое целое, — рассуждает президент. — Но это сопровождается бурным процессом пробуждения национального самосознания в отдельных странах. Сам по себе процесс этот естественен и в нем нет ничего страшного, но только до определенного предела.

Президент слегка повысил голос, акцентируя внимание на последних словах.

— Дальше, — говорит он, — за этим пределом, за этим рубежом, возникает опасность нового раздробления и раскола континента.

Теперь очевидно, насколько тесно неопределенность в отношении судьбы Советского Союза увязана в сознании президента с озабоченностями более широкого плана.

Я говорю о необходимости активной политики, которая позволила бы направить ход дел по нужному руслу. Мы находим самое широкое совпадение взглядов в этой области.

— Преодолеть неблагоприятное развитие событий можно лишь на путях строительства единой Европы, — говорит Ф. Миттеран. — Через дальнейшее углубление хельсинкского процесса, проведение в жизнь идей общеевропейского дома и европейской конфедерации.

В этом мы, конечно, согласны. Президент заявляет, что значение предстоящего в ноябре того же

года в Париже Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе на высшем уровне он видит в проведении в жизнь этих идей.

— Итак, — прощается президент, — до встречи через два дня.

Я возвращаюсь в посольство. Анализируем содержание беседы с ближайшими помощниками. Оно существенно. Не на всяких переговорах, даже доверительных, услышишь так много о проблемах действительно крупных. К тому же французский президент откровенно поделился своим видением вещей. Включая, как частицу фона, и нечто неожиданное — по меньшей мере вопрос: сумеет ли М. Горбачев совладать с надвигающимися испытаниями?

* * *

Президент Советского Союза прибывал в Париж из Испании 28 октября. Встречавшие собрались в павильоне для почетных гостей аэропорта Орли, все в той же «Избе». Главный встречающий с французской стороны — госсекретарь по иностранным делам. Визит рабочий, и протокол прост. Но незадолго до прибытия советского самолета неожиданно для нас приземлился самолет Ф. Миттерана, возвратившегося из Рима после заседания Европейского Совета. Своим присутствием французский президент подчеркивал значение предстоящего события.

Перед самым прибытием нашего самолета разразился сильный ливень, пришлось свернуть и без того неброскую церемонию встречи и под зонтами быстро проследовать мимо открытого потокам воды почетного караула.

Визит краткий, меньше суток. Обед-беседа президентов Советского Союза и Франции в Елисейском дворце. Обед-разговор министров Э. Шеварднадзе и Р. Дюма вместе с другими сопровождающими советского президента на Кэ д’Орсе. Из злободневных вопросов самый острый — кризис вокруг Кувейта. Обсуждение ведется доверительно и откровенно, так же, впрочем, как и по всем другим возникающим вопросам. Полное впечатление, что договор, несмотря на то, что он еще только в проекте, уже действует.

Центральное мероприятие визита — подписание договора — состоялось на следующий день в Рамбуйе. Замок был свидетелем многих важных встреч руководителей наших стран. И вместе с тем этот день был особым. Мы только что подписали Договор о согласии и сотрудничестве между нашими странами, — торжественно заявил Ф. Миттеран войдя в зал, где состоялась пресс-конференция после того, как все подписи были поставлены.

Президент Франции дает тут же, в Рамбуйе, завтрак.

Я сижу напротив Р. Дюма. Он улыбается. Спрашивает: «Вы довольны, Дубинин?»

— Да.

Сам министр тоже демонстрирует удовлетворение.

— Быть может, нынешний момент, — говорит он, — наиболее подходящий, если не единственный, когда мог быть подписан такой документ, тем более что договоров подобного масштаба Франция не заключала уже 27 лет.

Я в свою очередь отмечаю, что время выбрано удачно. Открыта новая страница в наших отношениях.

— Для Ф. Миттерана, — поясняет Р. Дюма, — это помимо прочего вопрос о том, какой след оставит его президентство в истории внешней политики Франции. С договором президент связывает очень многое в практических делах сегодняшнего дня: для него это и начало осуществления дорогой его сердцу идеи построения европейской конфедерации, и прообраз будущего политического договора между Советским Союзом и Европейскими Сообществами.