Дипломатическая быль. Записки посла во Франции

Дубинин Юрий Владимирович

Полезные ориентиры. Правда, по моим наблюдениям, даже в самом Париже пока плохо себе представляют, во что конкретно может вылиться идея т. н. европейской конфедерации. Но политически она заслуживает внимания уже потому, что в этой идее европейское сотрудничество мыслится с полновесным участием Советского Союза и эта Европа обретает, стало быть, контуры пространства, простирающегося от Атлантики до Тихого океана. Сближение с Общим рынком — тема, бесспорно, важная. В целом основы для взаимодействия Советского Союза и Франции созданы хорошие, небывалые за много предшествующих десятилетий, особенно с учетом быстрой демократизации Советского Союза Быть может, это как-то поможет

и делам дома Французы выделили кредит в 10 млрд франков. Пять из них уже пущены в оборот перед встречей в Рамбуйе. О других пяти разговор тоже конструктивный.

Вместе с «обменными письмами» о приоритетных областях советско-французского сотрудничества и рядом других соглашений, нацеленных на создание основы для взаимодействия двух стран в конкретных областях, прежде всего в области экономики, договор закладывал основу нового этапа отношений между СССР и Францией. Но главное — речь шла о документе, принятом на новой фазе развития международной обстановки, приходившей на смену эпохе конфронтации и холодной войны. И это был первый документ такого рода.

9 ноября в Бонне был подписан договор между СССР и ФРГ.

Затем последует целая серия других договоров такого типа.

Однако основное — дела домашние, обстановка в Советском Союзе. Это всегда так. Дипломатия способна помочь, но не решить задачи внутренней политики. Сама дипломатия сильна силой страны, стабильностью государства, здоровьем экономики. Все ли в этом отношении у нас в порядке? Конечно, нет. И во Франции все больше разрастается дискуссия на этот счет.

В правых кругах набирают силу голоса; с оказанием финансового содействия Советскому Союзу следует повременить. Их рецепт; необходимо либо подождать прояснения политической обстановки в стране, либо оказывать содействие другим политическим силам, в частности союзным республикам. Доходят до нас слухи, что сходные вопросы начинают возникать и во французском правительстве. Возникает вопрос и о судьбе Советско-французского договора Этот Договор был быстро ратифицирован Верховным Советом СССР при полном единодушии всех депутатов. А во Франции это еще предстояло сделать.

Август 1991-го

Между тем работа посольства сконцентрировалась на подготовке Парижского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, назначенного на 20–21 ноября. Решения подготовлены масштабные. Париж оказывается связанным с еще одним крупным дипломатическим событием. В то же время дает себя знать все больше озабоченность в связи с межнациональными конфликтами, обостряющимися в ряде стран Европы. Генеральный секретарь министерства иностранных дел Ф. Шеер говорит мне, что в Париже видят в этих конфликтах большую опасность для обстановки в Европе, поскольку именно с такого рода проблем в прошлом начинались столкновения на континенте.

Подготовка встречи по существу выносимых на нее вопросов ведется в Вене делегациями всех государств-участников. На нас в Париже лежат обычные в таких случаях оргвопросы. Там же, в Вене, должна быть решена и колючая проблема присутствия на Совещании представителей прибалтийских государств. Эти государства — в тот момент еще союзные республики в составе СССР — настойчиво ставят вопрос о своем участии в Совещании. Проблема разрастается, обостряется. Она касается всех государств-участников, но чем ближе дата Совещания, тем в большей степени она ложится на плечи Франции как страны-хозяйки, организатора Совещания. Исполнительный секретарь Совещания — француз. Он, конечно, должен быть нейтральным, исполнять волю всех, но, как это всегда бывает в подобных случаях, он находится прежде всего в постоянном контакте с правительством

своей страны. Одним словом, если не удастся в Вене договориться насчет формы участия прибалтов в Совещании, — а договориться значит достичь консенсуса, согласия между всеми, включая Советский Союз, видимо, будут изыскиваться какие-то «хитрые», вроде бы «вне политики», варианты развязки проблемы на месте. Такие, например, чтобы никакого решения как бы не принималось, а прибалты на Совещании все-таки оказались. Забота о такой операции должна лечь на плечи французов, им же придется проявить и всю возможную изобретательность, чтобы решить головоломку.

В Вене не договорились. Во всяком случае, четко и окончательно. Советский Союз на участие прибалтов в Совещании добро не дал, считая, что согласие на это означало бы признание за этими республиками международного статуса, другими словами, независимости. Москва сопротивлялась этому.

К тому же центробежные силы в Советском Союзе нарастали так быстро, что к участию или, по крайней мере, присутствию на Парижском совещании стали тянуться, чтобы показать миру свой флаг, и другие союзные республики. Украина в частности. Это обостряло восприятие проблемы советским руководством.

Стало быть, центр тяжести в проблеме присутствия прибалтов на Совещании переместился из Вены в Париж, а сама проблема по сложности стала напоминать для французов задачу протаскивания верблюда через игольное ушко. Французские власти мудрили что-то сами, не обращаясь к посольству. Правда, при наших встречах с исполнительным секретарем последний иногда намекал, что у него имеются какие-то свои варианты выхода из положения, которые он будет готов пустить в ход, на что мы отвечали, что все проблемы в рамках общеевропейского процесса решаются сообща, а Москва нам никаких полномочий вести переговоры не давала.

Но вот 17 ноября последовало указание передать в МИД Франции сообщение о том, что президент Советского Союза пригласил представителей РСФСР, Украины, Белоруссии, Латвии, Литвы, Эстонии, Молдавии, Армении, Азербайджана и Грузии принять участие в работе Совещания в составе делегации СССР. Было пояснено, что данное решение руководства Советского Союза дает возможность французам соответствующим образом реагировать в случае обращения к ним или в оргкомитет Совещания представителей союзных республик.

Мы довели это до сведения Кэ д’Орсе. Принимая от нас информацию, французы никак ее не комментировали. Однако уже через какой-то час один из ближайших помощников Р. Дюма, директор его кабинета Кесседжан предложил по телефону следующую развязку по проблеме участия в Совещании прибалтийских республик. Делегациям этих республик будут направлены приглашения от имени исполнительного секретаря Совещания. Они будут присутствовать на Совещании вместе с другими приглашенными среди публики на специально отведенных местах, отдельно от мест, где будут размещаться члены официальных делегаций.

Мы быстро снеслись с Москвой, после чего на основании полученных указаний подтвердили: нам нечего добавить к тому, что уже было передано французской стороне относительно позиции Советского Союза. На этом наш диалог с Кэ д’Орсе прекратился.

Донеслись до нас отзвуки и украинской активности, связанной с Парижским совещанием. Незадолго до его начала представитель Украины при ЮНЕСКО В. Скофенко сообщил мне, что в Париж по случаю Совещания прилетела делегация из Киева, состоящая из трех депутатов — видных деятелей движения Рух. Делегация проявила интерес к встрече со мной, но, прежде чем сделать формальный запрос, решила прозондировать, буду ли я готов принять ее. Вскоре депутаты были в посольстве.