Дипломатия фронтира
Шрифт:
— Забыл сказать, красный тебе идёт! — крикнул Дино.
Рыжая бестия плавно притормозила, чтобы их лица поравнялись:
— Это не красный, dude, это «rosso corsa», — поправила она, имея ввиду «гоночный красный», международный цвет гоночных автомобилей, представленных командами из Италии. — Выучи, прежде чем комплименты раздавать!
— Signorina, я готов сдать экзамен! Допустим, завтра. В восемь. С латте и моим очарованием в нагрузку.
Уже въезжая на авеню, где под сенью буков старики играли в бочче, девушка улыбнулась. Махнула рукой и неожиданно свернула
— Встретимся завтра на пьяцце! — крикнул он вдогонку, уже не надеясь, что она услышит.
Я хмыкнул, успев мельком подумать о том, конец ли это романтической истории или только начало.
— Падре! — в отчаянии взвыл Дино, пару раз торопливо оглянувшись. — Ну почему ты не разрешил мне взять «харлей»?!
— Молчи лучше, казанова… Пять раз говорил: ради первичной разведки не обязательно возить в кузове туда и обратно лишние двести килограммов. Или ты предпочёл бы встретиться с клыкастой стаей в седле, а не в кабине? Может, ты из автомата смог бы так удачно стрелять?
— Зато сейчас бы я… Эх!
— Нормально, Дино, не переживай, удача любит тех, кто не торопится.
В номере я достал карту — пожелтевший листок с меткой «Х» где-то в массиве Чёрных Гор.
— Клад? Особой ценности RV, какой-то секретный архив? — загадка не давала парня покою. — Может, он не просто интересовался, а уже что-то нашёл и спрятал…
— Или кого-то, — я прищурился.
Горы на горизонте напоминали спину спящего дракона — угрюмую, покрытую чахлым кустарником. Хостес в гостинице шёпотом рассказывала, что там пропадали золотоискатели. А в народе говорят об огнях, блуждающихт по ущельям, о Тени, которая «съедает следы». В кафе бармен, вытирая пивные кружки, рассказал нам про частную экспедицию позапрошлого года: шестеро мужчин ушли в горы за «жилой серебра», а вернулся один. Он сошел с ума и угодил в вашингтонскую психушку, что-то бормоча про «чертей» и «камни, которые светятся».
— Давай-ка спать, сын. Завтра отправимся к хозяйке, у которой три раза останавливался Полосов.
— Но почему он не жил в гостинице? — с недоумением спросил Дино.
— Светиться не хотел, — сказал я первое, что пришло в голову.
— Он же не светлячок, — буркнул парень.
— Зато у кого-то есть очень хороший фонарь.
«Переулок Секретов, Батл-Крик, осеннее утро, 0005 год, Платформа-5» — так мне нужно будет озаглавить этот эпизод в дневнике?
Пикап оставили у обвалившегося колодца, стены давно заросли бурьяном. Пешком пошли по кривому переулку, а затем свернули налево. Оружейный магазин «Frontier Arms» стоит в таком же переулке, кстати. Заехал туда, а развернуться не могу… Пришлось корячиться задним ходом, стараясь не задеть кормой какую-нибудь, прости господи, хибару, прикидывающуюся нормальным домом. Народ тут резкий, сначала пальнёт из винтовки сгоряча, а уж потом «здрасьте» скажет.
Вскоре adottato внезапно остановился, вглядываясь в нарисованную схему:
— Смотри, вроде бы этот!
На табличке было написано «Molly Bloom», как и на схеме проезда. Я провел пальцем по отметке, чтобы почувствовать текстуру старой фанеры.
— Может, это ловушка? — Дино сглотнул.
— Засада, — поправил я и огляделся вокруг.
…Дворик был выжжен солнцем. Палисадник, если его можно было так назвать, состоял из двух кривых кактусов и ржавой бочки с протухшей дождевой водой. Дом, склеенный из кривоватых брёвен, досок, разномастной фанерной тары и дощечек от патронных ящиков, стоял, будто пьяный: стены перекосило, крыша из жести горбилась волной. Над дверью висел на шнурке подковный гвоздь — для удачи, но удача явно задержалась в каком-то другом переулке.
Хозяйка открыла не сразу.
Сначала в щели мелькнули глаза, влажные и красные от бессонницы или болезни, потом дрогнула цепочка. Её платье, некогда синее, выцвело до серости, аккуратные красные заплатки на локтях напоминали струпья. Лицо — мелкие морщины, как трещинки в техасской земле, волосы, собранные в тугой пучок, седина, будто пепел. Но в распрямившихся плечах чувствовалась упрямая сила, как у тех кактусов.
— Мы предположили, что вы нас ждёте, — от волнения сбиваясь и путая слова, я начал было объяснять причину визита на английском, но она перебила, резко качнув головой:
— Можете говорить и по-вашему. Я немного понимаю русский.
Голос — скрип несмазанных колёс.
Дино осматривал двор, глаза его горели нетерпением, жаждой поиска. Шагнул вперёд. Ну, куда ты?! Сейчас окрикнет. Учим его в посольстве, учим… Не суетись, будь спокойнее, тише, внимательнее; но парень в том возрасте, когда даже страх пахнет приключением.
Представились, я показал удостоверение, в Новой Америке они имеют большую силу, не привык здешний народ к канцелярской бюрократии.
— Проходите.
В доме пахло жжёным кофе и какой-то сухой тоской. Чисто, но мебели почти нет. Над окном — распятие из можжевельника, их продают на Буках, на столе — банка с полевыми цветами и кружка с трещиной.
Она не предложила сесть.
Мы почему-то замерли.
— Мистер Полосов… тоже иногда вот так стоял. Нервничал, карту на столе теребил… — прошептала она, гладя ладонью столешницу, будто искала на ней следы от ножа. — Как-то сказал: «Вот здесь загадка, миссис Блум!». Будь прокляты все загадки! В этих местах правда губит всех.
— Какая правда, мисс? — у Бернадино вырвалось раньше меня.
Женщина чуть вздрогнула, но вдруг улыбнулась — первой теплой трещиной в льду.
— Мальчик… Твой молодой отец тоже пришел за этим проклятым «крестиком»? — Она повернулась ко мне, и в глазах её заплясали тени. — Тот крест — не клад, даже не думай об этом! Когда мистер Полосов впервые увидел эту карту и начал меня расспрашивать, я сразу ему сказала, что там спрятано. Шахта № 12!
— Что за шахта, мисс?
— Миссис.
Я излишне резко шагнул ближе, и она отпрянула к печке.
— Эту шахту затопило? Там произошла авария?
— Не спрашивай. Вы же хорошие люди… Уезжайте! Они убьют и тебя, и твоего сына. Мистер Андре думал, что посольство его защитит… Ха-ха! — Её пальцы сжали край стола так, что щёлкнули суставы. — Он хотел эту карту отправить к своим, но кто-то из…
Она оборвала себя, закусив губу. Дино потянул меня за рукав:
— Падре, смотри!
На подоконнике лежал красивый обломок горного хрусталя. Она бросилась к нему.