Дипмиссия
Шрифт:
Общая стилистика одежды местных жителей обычна для всех городов Платформы-5 — наряду со вполне современной европейской одеждой заметны элементы ноского и очень практичного платья прошлого века: кондовые жёсткие джинсы, лён, твид и другие костюмные ткани из шерсти, тонкая и мягкая кожа, длинные просторные юбки, неубиваемые ботинки ручной работы, матерчатые кепи и шляпы. Плетёные носят в основном за городом, а горожане предпочитают шляпы матерчатые, реже из тонкого фетра…
Кстати, все прохожие
Город ещё завтракает. А я нет. Всё сделал: проснулся, потянулся, усмехнулся, сполоснулся в гостиничном душе, да не жидким льдом, а тёпленькой водицей. Надел чистую рубашку в мелкую клетку, отряхнул куртку, почистил ботинки. Даже одеколоном сбрызнулся, и ещё на один раз осталось в крошечном флаконе.
Вот только желудку ничего не подарил.
Девять десять. Ёлки, так жить нельзя! Вопросов масса, где мой ведущий? В воздух. Задавать их следует ему, но сначала Сергея требовалось найти.
Сил нет! Здесь отличная столовая, все отмечают. Причём гостей замка кормят бесплатно. Пойду-ка я…
Раздался треск автомобильного двигателя, и к гостинице «Медея» подъехал защитного цвета легкий армейский «Виллис» с несуразным тентом. В последнее время эти лёгкие джипы всё чаще начали попадаться на дальних дорогах. Их очень удобно таскать каналом поставки, так как большой деревянный ящик с полным машинокомплектом как раз помещается на панели.
— Запрыгивай! — нетерпеливо крикнул Демченко.
— Надеюсь, в столовую?
— Не угадал, катим в «Гавану», я уже заказ сделал!
Внутри и снаружи самое популярное в округе кафе «Гавана» полностью соответствует своему романтическому названию. А самое «кубинское», что здесь есть, на сильнейшем контрасте с угрюмым Посадом, это шикарная веранда на три стороны света, увитая плющом и красным виноградом. Тут любит устраиваться большинство посетителей, но по моей просьбе, обосновались мы внутри заведения. Мне по душе этот экзотический интерьер, он помогает остыть, успокоиться, отвлечься — уж больно здесь всё не из этого мира вечного северо-таёжного средневековья… Нечто подобное я ощущаю, приезжая в Шанхай.
В зале с низкими потолками народу почти не было, время обеда ещё далеко: две женщины из медиков и одинокий мужчина в закутке под названием «малый зал».
Если ты много лет с полной отдачей занимаешься сложной, ответственной, порой опасной работой, то и дело переживая очень сложные дни, когда даже тёплый коньяк не может расслабить нервы и мышцы, трудно начинать день с манной каши. Сергей заказал два больших стейка из выдержанной и промаринованной в специях лосятины. Без прочного, как говорили на Руси, крупяного гарнира, но с большим количеством зелени и свежих помидоров. Одну большую «охотничью сковородку» с жареными колбасками, тонкий лаваш с дырками и две глиняные кружки горячего консоме
Кофе? К чёрту кофе, я от голода и без кофе бодрый.
— Значит, жильё у тебя в Берлине? А чего не здесь, в столице? В Русском промышленным районе вообще? — поинтересовался Демченко, старательно нарезая стейк толстыми полосками.
Будто у них в досье не записано, где у меня хата.
— Там спокойней, тише. Знаешь, когда приезжаешь из сложного рейса, меньше всего хочется ярких впечатлений. В дни отдыха я частенько вообще нос из дома не высовываю. Внизу пекарня и кофейня, что ещё нужно?
— Да, Берлин расслабляет, я там мно-ого времени провёл, пока был привязан к терминалу… Любил в клубной таверне у Ирмы посидеть… — с тёплым чувством вспомнил Демченко. — А работа? Тот же Шанхай отсюда ближе.
— Берлин для работы удобней. Пассажиропоток на Шанхай сейчас маленький, на этой линии люди чаще не свои задницы перевозят, а грузы, товары. На Пакистанке больше грузовики востребованы, у автобусников рейсов мало, пока желающие накопятся… Едут в основном из Дели и Санты. И вообще там самодостаточный район. А вот с Базелем совсем другое дело. Скоро на этом направлении и двух машин не хватит.
— Думаешь?
— Билетов на обратный рейс всегда не хватает, хоть на крышу сажай.
— Что, охотно ездить стали?
— Конечно! Швейцарцы среди гор заперты, живут там, как в отрыве. А с северянами общаться удовольствие сомнительное. Как только установились дипотношения, что виксы, что базельские сразу в Берлин поехали.
— Но не к нам, — заметил Сергей.
— Селекты из Берна пока побаиваются. Здесь же эти страшные русские: едят сырое мясо лосей, запивают водкой из ушанки.
— С лосями они угадали, — хмыкнул Демченко, глянув на тарелки.
— Зато базельские ездят охотно, часто, особенно австрийцы. Немцы им как родственники: понятны, предсказуемы, культуры схожи. Говорят, что городские австрияки, по примеру старших германских товарищей, не против вступить в Союз.
Вспомнив, Демченко решил кое-что уточнить:
— Почему ты говоришь «из Базеля», а не из Берна?
— Так автобус к замку Берн вообще не подходит, разворотный круг международки находится в Базеле. Да и паксы в основном городские, говорю же, а не замковые — они там вообще какие-то шибанутые, боязливые.
План работы на два дня мы расписывали уже под кофе, Он тут самых разных сортов, от «канальных» до местных, в Шанхае прихватываю. От Island of St. Helena Coffee Company и легендарного ямайского Blue Mountain, до неведомого самосадного из Санты. Я люблю разновидности арабики «Красный Катуаи» с Южного материка. У этого кофе практически нет кислотности. Но он очень дорогой, банка стоит дома чисто для особых случаев. Поэтому не выпендриваюсь и дую всё подряд — честно заказал большой американо, а Демченко взял какой-то пуровер на моносорте «Сальвадор».