Директива Джэнсона
Шрифт:
Джэнсон мгновенно изучал и отбрасывал предположения. У толстого стекла, выходящего на летное поле, освещенная пробивающимися сквозь жалюзи полосками солнечного света, склонилась к экрану портативного компьютера молодая блондинка; Джэнсон убедился, что ее сотовый телефон висит на поясе и к нему не подключен дополнительный наушник. Другая женщина, у самого выхода, вела оживленный разговор с мужчиной, у которого от обручального кольца осталась только полоска светлой кожи на бронзовом от загара безымянном пальце. Джэнсон продолжал осматривать зал и наконец, через несколько
В углу зала, в приятном полумраке сидела с напускным спокойствием элегантная женщина средних лет, прижимающая к уху сотовый телефон. Ее светлые волосы были уложены в высокую прическу; на строгом небесно-голубом костюме от «Шанель» тускло блестели перламутровые пуговицы. Да, это она: Джэнсон был в этом уверен. Но ему не удалось определить ее намерения. Эта женщина убийца или же является членом группы похитителей? Это были лишь две гипотезы из сотни возможных, хоть и практически невероятных, которые Джэнсон вынужден был рассмотреть. Этого требовал первейший закон тактики, прочно укоренившийся у него в сознании за долгие годы оперативной работы.
Джэнсон резко вскочил с кресла. Ему нужно срочно поменять место своего нахождения: это тоже один из непреложных законов. «Нам необходимо встретиться немедленно», – сказала звонившая; раз так, встреча произойдет на его условиях. Джэнсон направился к выходу из зала ожидания, по пути прихватив с одного из пустых столиков бумажный стаканчик. Он подошел к стойке у входа, держа стаканчик так, будто тот был полон. Широко зевнув, Джэнсон зажмурился и шагнул прямо на грузного инспектора ФУГА, отлетевшего на несколько футов.
– Ой, простите! – забормотал Джэнсон, изображая униженный стыд. – Господи, я вас не облил? – Его руки быстро скользнули по форменному пиджаку. – На вас ничего не попало? Боже, мне так стыдно!
– Да ничего страшного, – нетерпеливо ответил инспектор. – Только в следующий раз смотрите, куда идете, хорошо? В аэропорту много народу.
– Я уже давно сбился, в каком часовом поясе нахожусь, господи Иисусе, что со мной происходит? – продолжал Джэнсон, изображая измученного долгими перелетами пассажира. – Я с ног валюсь от усталости.
Покинув зал ожидания для элитных пассажиров и пройдя по коридору, ведущему к терминалу Б, Джэнсон почувствовал, что у него снова, как он и ожидал, звонит сотовый телефон.
– Кажется, вы не совсем поняли, о каком неотложном деле идет речь… – начала женщина.
– Верно, – оборвал ее Джэнсон, – не понял. Почему бы вам вкратце не просветить меня, что все это значит?
У поворота коридора он увидел закуток глубиной фута три, а в его конце, как и ожидалось, стальную дверь, ограничивающую зону, доступную для пассажиров. На стеклянной табличке ярко горело строгое предупреждение: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
– Не могу, – после непродолжительной паузы ответила звонившая. – Боюсь, этот разговор не для телефона. Но я в данный момент нахожусь в аэропорту, и мы могли бы…
– В таком случае перезвоните через минуту, – отрезал Джэнсон, оканчивая разговор.
Резко надавив на ручку, он толкнул дверь.
За крохотным столиком из металла и пластмассы пили кофе трое техников в форме из синей саржи. Увидев Джэнсона, они умолкли.
– Эй, куда ты идешь?! – крикнул один из техников, когда Джэнсон захлопнул за собой дверь. – Посторонним здесь находиться нельзя.
– Здесь тебе не сортир, мать твою, – вполголоса добавил второй.
Джэнсон удостоил их ледяной улыбкой.
– Ребята, я вам придусь не по душе. Видите вот это? – Он достал из кармана служебный значок ФУГА, позаимствованный у грузного инспектора в зале ожидания. – Новая проверка на предмет употребления наркотиков. Цитируя последнее распоряжение администрации, постоянные выборочные проверки призваны не допустить наркотики в среду работников воздушного транспорта – или что-то в таком же духе. Так что вам придется помочиться в бутылочки. Прошу извинить за неудобства, но ведь именно за это вам платят хорошие бабки, верно?
– Чушь собачья! – с отвращением выругался третий техник. Совершенно лысый, если не считать седеющей полоски волос на затылке.
– Шевелитесь, ребята! – рявкнул Джэнсон. – На этот раз мы действуем по совершенно новой методике. Мои люди собрались у ворот номер два терминала А. Не заставляйте их ждать. Рассердившись, они могут перепутать взятые на анализ образцы. Вы понимаете, к чему я клоню?
– Это же чушь собачья! – в сердцах повторил лысый.
– Хочешь, чтобы я составил протокол по поводу того, что член ассоциации работников воздушного транспорта отказался пройти проверку на предмет употребления наркотиков? Если твои анализы дадут положительный результат, можешь начинать читать объявления о вакансиях. – Джэнсон скрестил руки на груди. – Черт побери, живо убирайтесь отсюда!
– Уже иду, – проворчал лысый, теперь далеко не так уверенно. – Я уже там.
Недовольные и обиженные, техники торопливо поставили кофе на столик и вышли из помещения. Джэнсон прикинул, что им потребуется добрых десять минут, чтобы дойти до терминала А. Взглянув на часы, он отсчитал последние остававшиеся секунды, и его телефон зазвонил снова: звонившая подождала ровно одну минуту.
– У билетных касс есть небольшая закусочная, – сказал Джэнсон. – Встретимся там. Последний столик слева, у самой стены. Жду.
Сняв пиджак, он натянул темно-синюю куртку и кепку и затаился в закутке. Через полминуты в коридоре показалась светловолосая женщина из зала ожидания.
– Эй, милашка! – окликнул ее Джэнсон и в одном непрерывном движении обхватил ее рукой за талию, зажал ладонью рот и затащил в опустевшее служебное помещение.
Он убедился, что никто не мог увидеть этот длившийся три секунды маневр; впрочем, если бы кто-либо и заметил что-то, его действия вместе со словами были бы приняты за любовные объятия.