Директор
Шрифт:
— Тетя Оля, — закричала Люда, вбежав в свою комнату. — Присмотрите за Лешей, мне срочно нужно отлучиться!
Дарья растерянно смотрела на Игната, который отобрал у нее трубку телефона и сбросил звонок.
— Приказано — с родными больных не связываться, — строго сказал он.
— Но мне никто не сказал, — растерянно пробормотала девушка. — А почему? Это как-то связано с тем, что жена Сергея считает его мертвым? А почему она так считает? Вы его скрываете здесь? А зачем? А…
Игнат проигнорировал болтушку, вернувшись на свое место рядом с дверью в палаты Огнева и Королева, которые
Когда в институт прибежала взволнованная жена Огнева, Савинков напрягся. Его чутье говорило, что это неспроста. Поэтому он тут же увел девушку в свой кабинет, подальше от любопытных глаз, и уже там спросил что случилось. После чего ему пришлось пережить маленькую бурю женской истерики и обвинений. Слушать это было неприятно. Неприятнее было вдвойне от того, что вскрылось, что Огнев жив, а сам мужчина об этом даже не догадывался. Его поставили перед фактом — Огнев мертв, донеси эту информацию в мягкой форме его вдове. И вот выясняется, что обманули и его самого и через него бедную девушку. Нет, для их службы выдавать строго дозированную информацию для исполнителя — норма. Но раз уж пошла такая игра, где требуется скрыть, что объект охраны выжил, то могли бы тщательнее следить за распространением данных. А ему теперь выслушивай женские истерики и думай, как быть дальше.
Кое-как успокоив Людмилу и отправив ее домой, Савинков заверил девушку, что во всем разберется, а сам экстренно отправился на доклад. Пускай у начальства голова болит, раз кто-то не смог удержать все в тайне.
Дарья пришла минут через десять после того, как отправилась звонить моим родным. В глазах у нее был испуг и растерянность.
— Что случилось? — тут же напрягся я.
— А там… она… а тут… он… — сначала невнятно начала девушка, но потом все же снова включила свой «режим тараторки». — Там ваша жена сначала сказала, что вы мертвы, представляете? А ничего больше я узнать не успела, мне Игнат помешал. У него такое лицо было злое! У-у-у! Я так испугалась. А он как зыркнул на меня! И говорит, что нельзя вашим родственникам звонить. А до этого молчал. А мне ничего не будет, что я вашим позвонила? А вдруг меня уволят? А…
— Я же обещал, что защищу тебя в случае проблем, — перебил я девушку. — Главное, что ты дозвонилась. Спасибо огромное!
С души у меня как камень свалился. Люда теперь знает, что я жив. Неизвестно, что она предпримет, и не попытаются ли ее переубедить, но главное — убежденности, что я мертв, у нее уже нет. Да и я все равно буду пробовать до своих достучаться. Хоть как-то. И сомневаюсь, что Берия оставит этот звонок без внимания.
Я оказался прав. Лаврентий Павлович примчался уже на следующий день. С мрачным видом зашел к нам в палату. Лениво перебрал исчерканные мной листки, и с тяжелым вздохом уселся на стул.
— Ну и зачем? Вся операция коту под хвост! — как будто в воздух сказал он.
Я не видел смысла отвечать. Все уже мной было сказано ранее. Тот помолчал, понял,
— Вижу, я для тебя не авторитет. Тогда съездим к тому, кого ты послушаешь.
— Вы сами сказали, операция — коту под хвост, — заметил я. — Так смысл и дальше нас скрывать?
— Все еще можно исправить, — буркнул мужчина.
После чего встал и выглянул в коридор, позвав Дарью.
— Помогите ему одеться, — махнул он в мою сторону рукой.
— Но Борис Александрович сказал, что больному нужен покой. И…
— Мы съездим в одно место и вернемся, — отмахнулся Берия. И тут же попробовал надавить на девушку, — вам еще объяснительную писать, почему сделали звонок без разрешения.
— А она должна при каждом случае разрешение спрашивать? — тут же вклинился. — И у кого? Ее в курс-то об этом кто-то поставил? Свои промахи хотите на девушку повесить?
Берия дернул раздраженно щекой и промолчал, выйдя в коридор.
Оделся я относительно быстро, хотя рубашку натянуть не удалось. Вместо нее мне надели медицинский белый халат, рукава которого оказались достаточно широкими, чтобы в них пролезла рука в гипсе.
Внизу нас уже ждала машина. Черная, угловатая, на окнах шторки — кто внутри так сразу и не поймешь.
Если «к кому» мы ехали, я догадывался, то вот «куда» — было под вопросом. Потому что в город мы не заезжали, а приехали вообще в какой-то лес. Чуть позже я понял, что это чья-то бывшая дворянская усадьба. Одноэтажное здание на высоком цоколе, огражденное не маленьким забором. Во дворе пара собак, что встретили нас радостным лаем.
— Казбек, Мухтар, фу! — звонким голосом скомандовал им малец лет десяти. Потом глянул с интересом в нашу сторону и махнул рукой на дом, — папа вас на веранде ждет.
Тут только я понял, что впервые попал в место, где живет Иосиф Виссарионович. И похоже сейчас не только с ним поговорю, но и с его родными познакомлюсь. Так даже лучше! Он семейный человек, должен меня понять. Но почему-то холодок возможного отказа все равно бегает по спине…
Глава 3
Середина августа 1932 года
Я с интересом оглядывался по сторонам, медленно двигаясь от машины к дому. Возле дома росла пара яблонь, справа от дома стояла беседка, но малец вел нас к самой усадьбе.
Берия шел сзади, в двух шагах, и кроме нас троих рядом никого не было.
— Тебя как зовут? — не выдержал я.
— Вася, — откликнулся пацан. — А вас?
— Сергей.
Тут с порога дома по ступенькам сбежал еще один пацан примерно того же возраста.
— Васька, ты чего там телишься?
— К нам гости приехали!
Тут второй пацан заметил меня и энергично кивнул.
— Здравствуйте, — затем не постеснялся подойти и протянул руку. — Артем.
— Сергей, — пожал я его ладонь.
Посчитав на этом знакомство завершенным, Артем схватил Васю за руку и потащил в дом.
— Давай быстрее, пока Светка не заметила!
Что там у них случилось и почему какая-то «Светка» не должна что-то заметить, я не понял. Да и не до этого мне было. Мы с Лаврентием Павловичем уже поднялись на крыльцо, выйдя на широкую террасу. Видимо та самая веранда. На ней уже стоял накрытый стол, а вокруг расположено было четыре стула. На одном из них сидел товарищ Сталин и неторопливо потягивал трубку.