Дирижабль
Шрифт:
– Не, не будем. К тому же вечером вас выпустят.
– Значит, вечером поцелуемся?
– Вечером я занята.
Фёдор кинул окурок в урну и сам залез в бело-синий УАЗ. Следом сели полицейские, и в салоне завоняло табачищем.
–
В отделе Фёдору вывернули карманы, оформили и заперли в небольшой камере. Там сидели двое. Интеллигентного вида мужчина с утомленным и мятым лицом, явно страдающий похмельем. И бомжеватый тип со светлыми глазами.
– Милости просим, – сказал бомжеватый тип, протягивая морщинистую ладонь. – Коля, поэт-верлибрист.
«Только этого не хватало», – подумал Фёдор.
– Антон, – выдохнул интеллигентного вида мужчина и схватился трясущимися руками за лицо. – Как же херово!
Между растопыренных пальцев блеснул его безумный глаз.
– Ничего нет?
Фёдор пожал плечами:
– Откуда?!
И подумал, что скоро и сам будет в таком же состоянии. Стало тоскливо. Он сел на лавочку.
– Звать-то тебя как? – спросил Коля.
– Фёдор.
– А занимаешься чем?
– Ничем, – ответил Фёдор.
– Вижу, ты добрый человек. Не злодей. Я тоже не злодей. Будь я злодей, здесь бы не сидел.
– Заткнись, – простонал Антон. – Заткнись уже, ради бога!
– И ты не злодей, – добродушно ответил
– Сука, ты без штанов перед роддомом бегал, – сказал Антон.
– Бес попутал, с кем не бывает, – пожал плечами Коля. – А вообще, я очень нежный.
Фёдор отодвинулся.
– Федя, давай я тебе стихотворение прочитаю. Чем еще в тюрьме заниматься нам, благородным людям?!
– Нет, спасибо, – ответил Фёдор. – Я не люблю стихи. Ничего в них не смыслю.
– Называется «Уроды тоже хотят любви».
Антон схватился за голову:
– Если хоть слово скажешь, я тебя убью.
– Это же про всех нас, – сказал Коля. – Ну что ты? Вот послушай: «Я стою у зеркала и смотрю на свои бородавки, которыми покрыто все мое несчастное, бренное тело…»
Лязгнул засов. В камеру заглянул полицейский:
– Выходи, онанист сушеный.
– Я, да? – уточнил Коля и вышел.
Антон лег на лавку и обхватил себя руками. Его колотило.
– Убил бы за стакан, – простучал он зубами.
Фёдор тоже лег и уставился в потолок. Спустя час вернулся полицейский и увел Антона. Тот с трудом переступил порог. Еще через полчаса Фёдор почувствовал, что птичка проснулась и заметалась под ребрами. Он ворочался, стиснув зубы. В камеру зашел благообразный и немного испуганный старик.
Конец ознакомительного фрагмента.