Дитя дорог
Шрифт:
Я сказала ему адрес моей тети Раи. Я знаю его наизусть.
– Ого! Это центр Бухареста! Наверно твоя тетя очень богатая.
– Еще как! – говорю я. – Очень, очень богатая. А вот посмотри на меня! у меня нет ни билета, ни документов! Вот теперь, я спрашиваю вас, что мне делать, когда придет контролер?
– Не волнуйся, домнишора, мы все устроим. А пока будем петь!
Мы пели, мы ели, мы смеялись, и, в конце концов, я заснула. За окном было темно, а покачивания вагона меня усыпляют. Я натянула себе на голову занавеску и заснула. Вдруг сквозь сон я слышу голоса:
– Откройте контролер! Покажите ваши билеты!
– Тихо, тихо! – напали на него ребята. – Что ты орешь?! Ты ничего не видишь? Ты не видишь, что домнишера спит?! И
Я сгибаюсь под моим занавесом и даже храплю, чтобы поддержать миф о моем сне. Я не замечаю, что контролер вышел до того как я начала храпеть и теперь я храплю уже для других актеров этой пьесы. Ребята умирают от хохота вместе со мной.
ПОДУМАТЬ ТОЛЬКО, ЧТО ЭТИ РЕБЯТА МОГЛИ МЕНЯ ВЧЕРА ЗАСТРЕЛИТЬ.
В Бухаресте, двое из этих парней проводили меня прямо до дома тети Раи. У меня не было денег на трамвай. Они мне купили билет и были очень горды, что провожают, молодую барышню. Когда мы подошли к многоэтажному дому, в котором жила моя тетя, эти ребята прониклись уважением. Мы расстались очень весело с объятьями и обещаниями встретиться в скором времени. Я подождала возле дверей, смотря на удаляющихся парней.
Они наверно попадут на фронт раньше, чем я найду саму себя в Бухаресте.
Я вхожу в дом. Сердце страшно бьется. Открытый лифт, похожий на железную клетку. Нажимаю на кнопку. Дверь открывается. Я вхожу. Пожилой человек выходит из лифта и держит в руках большой портфель. Наверно это адвокат. Я хватаюсь за ручку, чтобы лифт не уехал. Смотрю на цифры. Мне на шестой этаж. Кажется это последний. Я нажимаю на кнопку четвертого этажа. Почему? Страх. Страх встречи. Я боюсь не застать ее дома. Боюсь, что меня не узнают. Боюсь, что она скажет, что у нее нет для меня места. Вдруг она побоится меня принять. Я нажимаю на кнопку и съезжаю вниз, потом опять наверх. Слезы мешают мне видеть цифры. Что делать? Надо решить и сделать. Наконец я нажимаю на кнопку шесть. Лифт остановился. Открываю дверь. В этих лифтах дверь не открывается сама. Три двери. Три деревянные блестящие дубовые двери. Между дверьми зеркала. Передо мной стоят три девочки. Три смешные девочки. Одеты очень плохо. Три испуганных до смерти лица! Я не знаю, в какой квартире живет тетя Рая. Нет никаких знаков на дверях. За одной из дверей я слышу классическую музыку. Нажимаю на звонок. Сердце бьется. Шаги. Дверь открывается. Я вижу ее. Я ее вижу! Моя любимая тетя рая, в шелковом халате улыбается мне. Без криков и без объятий она меня затаскивает за руку вовнутрь. Прямо в маленький рай. Я вижу замечательную старинную мебель. Большие дорогие зеркала. Все мне кажется знакомым. Я делаю шаг вперед. Моя голова кружится. Рая подхватывает меня подмышки и сажает в одно из кресел.
– Моя маленькая Таточка! Какая ты большая теперь. Как ты так выросла? Ты так похожа на свою маму. Надо тебя сейчас же накормить, а потом уже поговорим.
– Я не хочу есть, только спать. Я могу остаться у вас?
– Что за вопрос?! Ты у меня. Успокойся. Сначала ванна, потом пижама и кровать!
Я исполнила желание моей мамы. Я нашла Раю.
54.
Одета как принцесса, вооруженная адресами выходит Таня на красивую улицу в центре Бухареста. Я счастлива. Я хожу по мощеным улицам. Я вижу высокие дома. Красота! В Кишиневе не было таких домов. Архитектура была другая. Очень красивая очень выдержанная, но другая. Здесь в Бухаресте я вижу сады и площади! Я иду искать адрес. Тетя Рая сказала мне, что в пять часов после полудня я должна быть дома, потому что все друзья папы и мамы будут у нее и все хотят меня видеть. Все те, которые смогли удрать из Кишинева перед несчастьем. Мне страшно не хочется стоять перед ними и отвечать на вопросы. Я ненавижу эти вопросы, а больше всего я ненавижу ответы. Я должна буду рассказать все! Нет, я не хочу этого! Они ничего не понимают! Как я расскажу этим дамам эту грязную и болящую правду?! Кровопролития, удары, голод, вши –
Замечательный запах. Я останавливаюсь перед витриной кондитерской. Я не верю своим глазам. Я захожу и сажусь за стол. Официант:
– Что пожелает домнишора?
– Пирожные! – говорю я решительно.
Он заводит песню о том, какие замечательные пирожные у него есть. Я с нетерпением его прерываю:
– Я хочу три пирожных с мороженым и стакан воды.
– Какие пирожные?
– С шоколадом!
– А какое мороженное?
– Все вкусы!
– Какие вкусы?
Я опять теряю терпение.
– Розовый, зеленый и желтый! – бешусь я.
Все это добро мгновенно исчезает. Я все проглотила! Я в восторге! Я плачу. У меня много-много денег!
– Я хочу знать определенный адрес… мне нужно найти сиротский дом для детей из Транснистрии.
Удивленное лицо.
Понятия не имею…
Очень жирная дама подходит ко мне, хватает за руку и силой сажает рядом с собой.
– Что ты спрашиваешь, глупая девчонка?! Это тайна! «Им» нельзя знать!
– Вы знаете?
– Конечно, я знаю. Я тебя туда отведу.
– Который час?
– Три.
– Отведите меня туда. Я должна вернуться домой между пятью и семью. Я успею?
– Куда?
– К моей тете, Рае Шварцберг.
– Это ты? Ты дочка Бетти? Ты дочка Феликса и Бетти? Это ты! Боже мой, боже мой!
– Вы знали моих родителей?
– Боже мой, боже мой, боже мой! – говорит толстуха. – Идем, возьмем такси.
Я искала свою подругу, которая жила рядом с Милочкой в Балте. Хения. Красивая блондинка. У нее был брат и старшая сестра. Я знала, что они будут ехать в этом же поезде, Хения, ее сестра и малыш Элиэзер. Я надеялась, спрашивала о них. Вдруг я вижу сестру Хении. Она стоит передо мной и держит за руку маленького Элиэзера.
– Таня как ты сюда попала?
– У меня нет времени на рассказ. Скажи, почему Хения не тут?
– Таня, Хения осталась в Балте. Ты помнишь товарища Рувки? Высокий и красивый? Он ушел к партизанам. Она осталась там, ждать его. Она нам сказала, что мы все встретимся в Кишиневе.
Маленький Элиэзер начал громко плакать.
– Таня, где Милочкина собачка? Может, ты привезла ее с собой?
– Шарик не хотел переезжать. Он не любит Бухарест.
– Я тоже не люблю. – Серьезно говорит он. – Я хочу пирожное и Хению тоже. Я даже хочу часы.
– Завтра, завтра утром я отведу тебя в кондитерскую.
– Что это ко… ко… ко… я не понимаю, что это?!
– Это место где есть сто пирожных!
– Сто пирожных? Такого не бывает! Я не верю. Таня, ты мне купишь часы?
– Я куплю тебе часы.
– И мы пойдем сниматься у фотографа?
– Пойдем, пойдем. – Отвечаю я.
Я обнимаю сестру Хении. Грустно…
Когда я возвращаюсь вместе с этой милой дамой, меня уже ждали люди, лица которых мне даже были знакомы. Среди них была моя тетя Доня, двоюродная сестра моей мамы, и ее муж. Стол был полон всяких вкусностей. В воздухе был запах кофе. Я испугалась. Какая роскошь! Странно, как будто нет войны! Я думаю о маленьком Элиэзере в тряпках и о его сестре, неуклюжей и несчастной. Два разных мира. Я уселась в кресле и посмотрела на всех. Некоторых дам я знала. Некоторые мужчины были папиными друзьями. Избранное общество. Все элегантны. В воздухе чувствуется запах духов. Тетя Доня обнимает меня и тихо говорит:
– Расскажи, Таточка, что с нашей семьей? Где мама и папа? Что случилось? Расскажи все, все, все!
Я сажусь у ее ног на маленькую скамеечку и начинаю говорить. Я не отвечаю на их вопросы. Только рассказываю и рассказываю. Все плачут. Иногда я слышу счастливые возгласы, когда они узнают, что некоторые знакомые живы. Так крикнула тетя Рая, когда услышала, что тетя Ляля жива и ее сын тоже. Вдруг я понимаю, что дяди Мили тут нет. Я спрашиваю:
– Где дядя Миля?
– Я надеюсь, что он вернется из Транснистрии. Через несколько дней он вернется. – Говорит тетя Рая.