Дитя некроманта

Ольховикова Анастасия

За прошедшие несколько дней отношения наши стали не в пример ближе и лучше. От Мани я ощущала такое искреннее и домашнее тепло, что всерьез начала считать его братом. Так что шальная мысль, как устроить небольшое представление на глазах у нескольких десятков маячивших в широком зале, которым оканчивалась лестница, суолов сразу же нашла одобрение у рассудка и чувств. Обрадовавшись подобному единодушию, я крикнула:

– Мани! – и распахнула руки, чтобы прыгнуть в его объятия. Ошибку свою я осознала, преодолев половину лестницы, у подножия которой молодой человек остановился и начал оборачиваться.

Я слишком поздно поняла, что остановиться без вреда для здоровья не смогу, потому что нога неудачно подвернулась, и я полетела на огневика уже в прямом смысле этого слова. Вот только это был не Мани. И я сразу это увидела.

Но как такое может быть? То же лицо, только жутко холодное и сосредоточенное, те же движения, но в них, в отличие от Мани, сквозит непривычная четкость и продуманность. Те же синие глаза и прямой нос, тонкие губы, только волосы чуть короче и собраны в аккуратный хвост. И я почему–то была абсолютно уверена, что он поймает меня, несмотря ни на что, даже вопреки тому, что я спутала его с парнем абсолютно идентичной внешности. Хот нет…разницу я обнаружила, уже оказавшись в его объятиях и невольно поднимая глаза.

Шрам, рассекший левую бровь молодого человека, был широк и достаточно уродлив. Поднимаясь до середины лба, он неприятными буграми собирал вокруг себя кожу. Но это нисколько не портило облика молодого человека – наоборот, придавало изюминку и вызывало желание дотронуться до давней – да, я была в этом абсолютно уверена – отметины. Возможно, это был даже привет из детства. Однако, несмотря на эти мысли и потрясение, связанное с похожестью парня на Мани, вскоре все мое внимание захватила реакция тьмы на незнакомца.

Она взбунтовалась. Взвилась так, что я испытала почти звериный ужас, что сейчас повторится история с Витанией, только вот в стенах академии разрушений было бы несоизмеримо больше. Я часто задышала, пытаясь усмирить стихию, но все решило осторожное прикосновение молодого человека к моей пояснице. Он поглаживал ее, словно пытаясь сообщить мне покой и умиротворение. И это при абсолютной бесстрастности лица. Хотя, кажется, блеск в глубине синих глаз мне совсем не показался.

– Ты…не Мани… – неожиданно хрипло прошептала я, сосредотачиваясь, тем не менее, на ощущениях от ладони темноволосого огневика. В ответ раздалось молчание, но его прервал знакомый голос:

– Мин, руки от моей девушки убрал!

И пусть говорил Мани явно шутливо, завуалированная угроза в его словах мне совсем не почудилась. Руки незнакомца тотчас же разжались, и мне это было только на пользу: от молодого человека я отскочила, словно ошпаренная. Все потому, что тьма, будто по приказу, начала отделяться от тела. И я почти в благоговейном ужасе смотрела, как после окончания контакта она медленно затягивается обратно сквозь поры.

Где–то наверху я ощущала присутствие Онирена, ближе всего ко мне находились похожие, словно две капли воды, огневики, а дальше от лестницы скопилось несколько кучек с любопытством разглядывающих нас суолов. Среди них, кстати, была и Свон. И выражение ее лица мне совсем не понравилось.

– Таормин, Иви, вы оба здесь – замечательно! – бодрый голос стора Инфайзера заставил меня вздрогнуть и снова сосредоточить внимание на незнакомом огневике.

Таормин? Брат?..

– Старший, – словно читая мои мысли, ответил Мани, и мне пришлось даже сглотнуть.

– Неправильные близнецы академии! – мрачно и очень подходяще для своего темного амплуа пошутил некромант.

– Почему неправильные? – машинально поинтересовалась я, исподтишка разглядывая старшего брата–огневика, за все это время не проронившего ни слова. Сейчас он стоял и смотрел только на стора Инфайзера. Такое ощущение, что меня рядом никогда и не было.

– Потому что абсолютно непохожи, – на губах некроманта появилась не самая приятная ухмылка. – И тебе, мелкая, не повезло: тебе в компанию достался угрюмый.

– Это мы еще посмотрим, – поначалу я не поняла, кому принадлежал глубокий, с еле различимыми нотками хрипотцы, мужской голос. Потом догадалась: это сам Таормин заговорил. – Боюсь, толку от нее будет мало.

А вот это прямое оскорбление предназначалось лично мне. Вспылив не хуже огненного мага, я воинственно подперла руками бока:

– Это еще почему?

И я ради этого самодовольного индюка все утро промучилась?!

Холодные синие глаза наконец удостоили меня внимания:

– Тьму толком контролировать не умеешь. Того и гляди, не оставишь камня на камне от академии, когда я в полную силу стараться начну.

А ведь у него оттенок глаз почти такой же, как у папы, мелькнула в голове мысль. Но я решительно отодвинула ее на задний план и сердито прищурилась. Еще никто так не оплевывал меня на глазах других суолов!

– Однако, – подумав, добавил огневик, – чтобы в этом убедиться, нужно посмотреть на нее на полигоне. Полчаса свободных есть? – обратился молодой человек к стору Инфайзеру, и я поняла: черным мой день станет именно после этой фразы. Ни один поход на полигон еще не заканчивался для меня на хорошей ноте. Однако некромант кивнул, и мне не оставалось ничего другого, как под ободряющим взглядом Мани – и любопытными у остальных – покинуть большой зал на втором этаже.

Я специально отстала от стора Инфайзера и выбранного им суола, чтобы лишний раз не маячить перед глазами. Тьма все еще бунтовала, да и сама я не отличалась терпимостью характера. До чего же несправедливо! Что за брат такой у Мани? Вот уж точно, «неправильные близнецы»! Мужчины о чем–то негромко говорили, я их не слушала – пыталась восстановить душевное равновесие. Что за суол такой этот Таормин? Почему Мани никогда о нем не рассказывал? Быть может, упомяни он хоть раз о том, что у него есть брат–близнец, я смогла бы подготовиться к встрече. А теперь, если он посчитает нужным, я могу оказаться с ним в спайке. Хочу ли я этого?

Ответ пришел незамедлительно. Конечно, хочу. Если он, как и говорил стор Инфайзер, действительно знаком с моими проблемами не понаслышке, то точно сможет поспособствовать тому, чтобы меня не обуревали страхи при виде открытого огня. Хочешь, не хочешь, а придется мириться с тяжелым характером некоторых огневиков. Просто надо убедить себя в мысли, что стихия руководит молодым человеком, вот он и допускает некоторые вольности в общении. Да–да, именно так я и буду думать.

Из раздумий меня вывел голос стора Инфайзера, когда мы уже подошли к полигону: