Дитя некроманта

Ольховикова Анастасия

– Так уж и сплетням, – растянул губы в очередной улыбке водник. – Мы с тобой вообще, надо сказать, уже заочно знакомы. А объединили нас совершенно точно одни и те же женщины.

– Не понимаю, – нахмурился Таормин.

– Одна из них думает, что любит тебя, вторую любишь ты, – загадочно ответил Айнон. – И обе они только о том и думают, чтобы нарушить наше с тобой башенное уединение.

Таормин с минуту разглядывал новоиспеченного товарища, затем едва слышно простонал:

– Девчонка…

– Ты был прав, когда решил, что Иви идет в общежитие к парням – так оно и было. Не случись

с академией небольшого переполоха, возможно, она бы нашла другую дорогу в твою комнату.

– Или я перестал разбираться в людях, или ты тот, кто заинтересован в Витании, а потому всеми способами пытаешься свести меня с малолеткой, – попытался провести обманный маневр огневик, но попытку безжалостно пресекли на корню:

– А может, не будем ходить вокруг да около и признаемся, наконец, что наша общая история с Биором и Маерией имеет гораздо более глубокие корни?

Таормин стиснул зубы, враждебно посмотрев на Айнона:

– Кто ты такой, демоны тебя раздери?

– Не поминай моих родственников всуе, – шутливо пригрозил ему пальцем Айнон. – И расслабься. Ненависти я к тебе не испытываю и камней за спиной тоже не держу. А здесь я для того, чтобы наблюдать за предсказанным объединением древних королевств. Имя Ласотар говорит тебе о чем–нибудь?

Выдержка изменила огневику, но он ответил максимально честно:

– Демон Воды, женщину которого погубил мой проклятый прадед.

– Я его сын. Меня зовут Ласоний.

Повисло неловкое молчание. Таормин не торопился нарушить его. Но, то ли любопытство победило, то ли ему просто надоело ошиваться в административной части академии, следующие слова прозвучали именно из его уст:

– Похоже на жестокую насмешку судьбы. Потомки некогда враждующих родов собрались в одном и том же месте с совершенно непонятными целями.

– Почему же непонятными? – не согласился Айнон. – Твой брат, например, любит дочь демоницы, проданной моим отцом в рабство. А ты оберегаешь дочь женщины, которую чуть было не погубил твой отец.

– Ты многое знаешь. Это меня настораживает, – прищурился огневик.

– Я не враг тебе, – повторил водник. – Но твоя помощь мне очень бы пригодилась.

– Моя? – недоверчиво переспросил Мин.

– Я знаю, что твоя мать была не самой сильной огневичкой, – кивнул Айнон. – Однако эту проблему решил в момент твоего рождения мой отец. Он пришел в покои Таориши Маерийской вместе с одним из сильнейших демонов пламени, и тот отметил тебя огненным поцелуем. С тех пор в тебе боролись две стихии, это время было самым напряженным. Демоны ждали, победит ли один из даров, уравновесят ли они друг друга или, наоборот, поработят так, что ты угаснешь. Но ты превзошел все ожидания – усилил обе способности, сделав их равными.

– А я–то по наивности всегда огневиком себя считал, – нисколько не удивившись, хмыкнул Таормин. – А за мной, оказывается, просто наблюдали, как за забавным зверьком.

– Это не так, – возразил Айнон. – У всех нас есть в этом мире предназначение. Ты просто должен исполнить свое.

– И какое же у меня? – неожиданно развеселился Мин, подходя ближе к демону.

– Чего, ты думаешь, по–настоящему боятся все жители из–за существовавшей когда–то стены? Почему,

как ты считаешь, они строго–настрого велели людям избавляться от младенцев–полукровок? Если тот же демон Земли не так давно убеждал нас с тобой, что людская кровь растворяет магию, зачем продолжать ненавидеть людей за то, что они ею обладают?

– И правда… – задумался Таормин. – Зачем?

– Мы долго пытались понять это. Вы, люди, такие хрупкие по сравнению с нами. Ваша кожа бледна и сгорает под лучами солнца, тогда как мы можем постоянно черпать силы из своей стихии. Вас легко убить, если только задаться целью. Вы сами убиваете друг друга под видом справедливой борьбы, хотя в основе ваших побуждений лежат алчность и зависть. И все же… – демон на мгновение прервался. – В вас есть искра. Странная, не поддающаяся логике. Встречающаяся у единиц и вместе с тем объединяющая всех в одно целое.

– Что за искра? – удивился Таормин.

– Любовь, – словно сам для себя открыл нерушимую истину, ответил Айнон. – Ты в это не веришь, я вижу по глазам. Но вы отличаетесь от нас. Наша любовь – скорее необходимость. Наши половины предопределены свыше, они призваны помочь нам не потеряться в реке времени. Перед вами не стоит проблемы выживания: вы можете зачать потомство с любым человеком. Для этого чувства не нужны. И все же вы любите – любите порой так самоотверженно, что вызываете в нас зависть. Любите, словно в последний раз – до дрожи, неистово, необратимо. И ради этой любви – неважно, к семье ли, к избранникам, к друзьям – вы способны на многое. Когда вами руководит желание защитить любимых, даже мы, всесильные демоны диких земель, испытываем робость и страх. А теперь представь, что значит в подобной ситуации использование магии, пришедшей из–за стены? На что будет способен человеческий маг в своем стремлении защитить любимых?

– Кого, по–твоему, я должен буду любить так сильно, что смогу дать отпор демонам? – не поверил словам Айнона огневик.

– А ты как думаешь? – не повелся на безразличие Мина водник. – Имей в виду, принц: девочку заметили. От нее так просто не откажутся.

***

Мой первый поход в столовую после выздоровления было решено посвятить воссоединению с друзьями. Зайдя в просторную залу, где находились разделенные на стихийные сектора суолы, я не стала присоединяться к некромантам. Да, по группе я, конечно, тоже соскучилась, но люди из детства все же были первостепенны. Пока выглядывала в толпе знакомую огненноволосую макушку Свон, сзади незаметно подкрался Мани и обнял за талию:

– Ну, вот и моя болеющая любовь наконец–то появилась!

Отсмеявшись, чтобы общий гомон не мешал огневику услышать мои слова, я развернулась в кольце его рук и поднялась на цыпочках к самому его уху:

– Боюсь, Мани, сегодня нам придется расстаться!

– Ну что за вероломная женская натура! – притворно расстроился друг. – Только влюбишься по–настоящему, а она уже идет со свободным от тебя сердцем. Что же послужило причиной столь скоропалительного решения, о, свет моих очей?

– Ты, наверное, не поверишь, – ласково улыбнулась я, – но я оставляю тебя из–за другого!