Дитя пророчества. Книга 1. Точка Немо

Йейк В. Л.

Он, конечно, знал, что многих людей интересует жизнь монархов, но не подозревал, что у них настолько много времени, чтобы поддерживать целые сайты, больше напоминающие виртуальные алтари поклонения. Сейчас Ленни это было на руку, но увиденное все равно производило шокирующий эффект, отдающий налетом зависти.

Деннис Новицки, не появляющийся практически нигде, кроме Центральной площади, был у всех главным любимцем. Мизерное количество материала люди умудрялись превратить в несколько страниц качественного контента, а одна случайная фотография собирала под собой тысячи комментариев. Одна из них особенно понравилась Ленни, хотя была сделана в ресторане на той самой Центральной площади, где концентрация медийных личностей запредельно зашкаливала,

поэтому на всей ее территории съемка исподтишка была запрещена на законодательном уровне и каралась тремя месяцами общественных работ. Внутреннее возмущение улеглось, когда пальцы парня прошлись по экрану телефона, чтобы увеличить фото: Деннис, окруженный несколькими тетрадями и стоящим на столике ноутбуком, выглядел воплощением задумчивости. Тонкая ручка упиралась в его верхнюю губу, брови были нахмурены и сведены, а круглые очки в поблескивающей оправе не скрывали сочную зелень его глаз. Идеально ровная осанка кричала о принадлежности Денниса к верхушке знати, и простенькая на первый взгляд черная безрукавка с высоким горлом, практически не скрывающая любовь парня к физическим нагрузкам, не делала его похожим на простого смертного. Снимок казался живым, было ощущение, что еще немного и взгляд Новицки оторвется от плотных красных штор, подвязанных золотыми кистями, и переметнется на него, на Ленни, который ведомый странным порывом скачал фотографию и мысленно поблагодарил нарушившую закон девушку, а уже затем задался вопросом: «Интересно, о чем он думал?».

Информации о личной жизни Денниса практически не было. Ленни никогда не интересовался людьми подобного уровня, даже не помнил, каков принц Норд, будущий король, в лицо, пока не перешел на очередную страницу, посвященную прошлогоднему месяцу Добровольных Общественных Работ, в который все люди, включая королеву, выходят на улицы и делают вид, что им есть дело до окружающей среды. Было что-то странное в серии снимков, на которых наследный принц придерживал зонт над головой пьющего из фонтанчика Денниса, а потом прикладывал к его лбу, должно быть, мокрое полотенце. Они бы выглядели, как обычные шестнадцатилетки, если бы их не перекрывало металлическое ограждение, через которое были сделаны фотографии.

Ленни также узнал, что Деннис родился в 1998 году, в День мертвых, первого ноября, и действительно закончил академию Святой Вильгельмины, лучшее общеобразовательное заведение королевства, установив новый возрастной рекорд, который раньше принадлежал Зине Юлисунн: ей было четырнадцать лет, а сейчас она ведущий адвокат с впечатляющей статистикой по выигранным делам. А еще у него отличный глазомер и завидная меткость. Дотошные поклонники королевской семьи не поленились сделать нарезку из лучших выстрелов их кумира, и несмотря на то, что в смазливом двенадцатилетнем, а потом – тринадцатилетнем мальчике не узнавалась готовая модель для рекламы линейки мужского нижнего белья, было что-то заразительное в напряжении, с которым он натягивал тетиву, прицеливался и поражал мишени точными выстрелами, позволяя своим губам дрогнуть всего на мгновение. Сквозь маску холодной самоуверенности просачивалась внутренняя страсть к этому виду спорта, и было удивительно узнать, что уже около трех лет никто не видел в руках Денниса даже наконечника стрелы.

Малое Солнце зашло за горизонт, и Ленни удивленно огляделся по сторонам, когда увидел, что на его телефоне осталось меньше двадцати процентов заряда. Его изначальной целью было изучение биографии Денниса Новицки и желание найти что-нибудь странное, что выдало бы в нем человека со странными способностями, но вместо этого он провел больше двух часов за просмотром его фотографий и небольших отрезков видео и узнал, что самой сексуальной частью его тела люди считают даже не определенно бросающиеся в глаза крепкие бедра, а всегда закрытую шею. В целом, ничего странного или подозрительного, если не считать таковыми поразительную живучесть парня: его родители погибли с разницей в два с половиной года, и оба раза он был в эпицентре трагических происшествий.

Последствия оползня, в котором погиб Мензис Новицки, коснулись даже Ленни и его семьи, которых спешно эвакуировали из соображений безопасности.

Потерев начавшие слипаться глаза, он решил, что все-таки пора возвращаться домой. Ему вообще не стоило выходить, когда все его мысли снова и снова возвращались к произошедшему на закрытом паркинге. Возможно, он просто не хотел находиться рядом с заметно поникшей Майей, которая нашла очередную причину для того, чтобы разочароваться в своем даре, но признаваться в этом он не собирался даже самому себе. Ленни просто тихо прошмыгнул к себе, даже не почистив зубы и не приняв душ. У него не было желания с кем-либо сталкиваться или обсуждать что-либо, и к его большой радости сон нагрянул сразу же, стоило голове коснуться подушки.

Жестяная банка из-под газировки даже не думала двигаться. Он убил на нее около получаса, но повторить тот же фокус, что и с банкой фасоли, никак не получалось. Стояла на столе, поблескивала в дневном естественном освещении. Ленни начал переполняться разочарованием в самом себе, в своих силах, молил кого-то свыше, но то ощущение контроля все равно не приходило. Виски снова сдавило, и он рвано выдохнул. Сдавшись, Ленни откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Через потолок в его комнату просачивался звук электрической дрели – въедался в мысли, мешая сосредоточиться, и просто раздражал.

«Я и так не выспался, – Ленни помассировал переносицу и зло добавил про себя: – я считаю до пяти, ублюдок. У тебя есть шанс не понести материальные убытки»

Не вняв предупреждению, сосед продолжал сверлить. Сквозь скрежет собственных зубов Ленни расслышал, что кто-то, перекрикивая противный звук, желал доморощенному строителю просверлить себе задницу. Он воспринял это, как общественное одобрение, и велел голосу совести заткнуться, не мешать возвращению заслуженной воскресной тишины. Рука сама взмыла вверх. Ленни прищурился, сложил пальцы пистолетом, прицелился и, не веря в собственный успех, выпалил:

– Бах!

Бах! На кончиках пальцев заплясали искры, и электрическая дрель затихла. В квартире выше раздался грохот, что-то тяжелое, сопровождаемое неразборчивой, но определенно гневной тирадой соседа, упало на пол. Ленни, который от ужаса забыл, как дышать, выдохнул. Не убил. И ощущение маленькой победы окончательно задушило тихий голосок совести и подсластило горечь, оставленную так и не сдвинувшейся с места банки газировки.

Майя сидела за столом, когда Ленни вышел на кухню. Пока над ее чашкой клубился пар, подруга аккуратно снимала с лица тканевую маску. Тонкие пальцы массирующими движениями пробежались по влажной от излишка сыворотки коже. Сейчас тяжело было даже просто представить, что когда-то они вдвоем, встречаясь то у нее, то у Ленни дома, занимались чем-то подобным и делились друг с другом успехами, которые обещали им головокружительную карьеру.

Первой из модельного бизнеса выпала Майя, но выработанные за несколько лет привычки все еще давали о себе знать. Даже в худшие свои дни она включала подсветку на широком косметическом зеркале и профессиональными взмахами руки стирала со своего лица следы усталости, недостатка сна и долгих рыданий. И пускай взгляд ее темно-карих глаз оставался мрачным, только двум людям удавалось распознать в хорошо выглядящей девушке человека, который глубоко страдает и учится жить в перевернувшемся с ног на голову мире.

Та словно прочитала его мысли, потому что вместо привычного «доброе утро» сказала:

– Тебе тоже не помешало бы вспомнить об уходе за собой.

Ленни залез в холодильник и закатил глаза. Он достал холодные остатки ужина и вывалил их в тарелку. Рыба ему не очень нравилась, но ее, в отличие от мяса, можно было есть, не разогревая.

– Мне больше не для чего быть красивым.

Майя фыркнула и шумно отхлебнула свой чай. Пожалуй, излишние звуки за столом были единственным ее недостатком, но с ним можно было мириться.