Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник
Шрифт:
*
"Видно, неплохо зарабатывают питерские фармацевты, если могут купить себе "Брабус", снимать на неделю люкс в "Синеозерск-отеле" и тратить бешеные тысячи на обед в Залесском, - думал следователь Корнеев, опрашивая Леонида Лапина. Тридцатилетний старший менеджер-консультант фармацевтической компании "Фарма-Нева" явился вслед за Дмитрием Яниным, небрежно запарковав свой джип рядом с "Тавриями", "Ладами" и корейскими "глазастиками" на парковке для посетителей возле суда-ЗАГСа-прокуратуры. "Форсит, гражданин, - думал майор Перов, - от гостиницы до нас быстрее пешком добраться, чем на таком бомбовозе по нашим улочкам пихаться. Или это просто манера такая - ни шагу без машины? Интересно, в туалет он пешком ходит или
Перов сразу вспомнил анекдот, над которым они с ребятами недавно хохотали в курилке: "Пойдём от противного, - сказал математик физику, и они отошли от историка в розовой рубашке".
Конечно, в Питере все возможно, удивляться там уже разучились, и где-нибудь на Невском на такого фуфыря никто и не засмотрится - в стразах, с помадой, в блестящей куртке. Но в Синеозерске это было непривычно.
Лапин мимоходом задержался у шкафа, бросив взгляд на себя в стеклянную дверцу. Вторая створка была закрыта фанерой. Корнеев никак не мог выкроить время, чтобы вставить стекло. Створку ещё в прошлом году разбил какой-то барбос, который, услышав, что ему грозит "червонец", попытался выброситься из окна. Парень оттолкнул конвойного, и тот врезался задницей в дверцу шкафа...
Лапин поправил ухоженные белокурые волосы и обмахнул платком предложенный стул. Перов с Корнеевым сразу впились глазами в его платок: тоже белый, похоже льняной, с принтом разведённого моста и Петропавловского шпиля в уголке.
С сомнением взглянув сначала на стул, потом - на свои ослепительные штаны, Лапин сел. Корнеев подумал, что вряд ли такой франт и чистюля воспользовался бы куском трубы, вздумай он с кем-то расправиться. Побоялся бы запачкать прикид или повредить отполированные ногти. Вот если бы Ольминский отравился цианидом, добавленным в бокал с пивом или был застрелен из снайперской винтовки с большого расстояния - это было бы скорее похоже на Лапина.
Хотя, на турбазе этот гламурный красавчик запросто ступил ослепительными ботинками в полосу прибоя, не думая, что может испортить обувь, и плескал водой в лицо так, что промочил спереди весь свитер из тонкой серебристой шерсти и безупречно уложенные волосы, и его даже не беспокоила ужасная для такого пижона перспектива оставить на одежде разводы прибрежного озёрного ила.
Сегодня Леонид тоже был в водолазке серебристого оттенка - видно, знал, что этот цвет лучше всего подходит к его глазам и выигрышно оттеняет явно приобретённый в солярии легкий загар. "Интересно, они там все такие?
– неприязненно подумал Перов, щеголявший уже шестой год в одних и тех же джинсах и немарких черных или темно-синих свитерах. Сегодня на нем был один из черных джемперов с изрядно обтрёпанными манжетами и покрытый катышками, с которыми упорно и безуспешно сражалась жена.
– Небось и гвоздя не заколотит, и дрель в руках не удержит!". "Платок тоже белый, - тоскливо констатировал Корнеев, - и у Гершвина такой же, и у Янина! Вот тебе и уравнение с кучей неизвестных. Поди-найди, чему равен икс!"
– Да, вышел, чтобы проветриться, и завернул на пляж, - продолжал тем временем Лапин.
– Видите ли, в Залесском мы отмечали двойной праздник: день рождения нашего коллеги, Дениса Василькова, и десятилетний юбилей нашей фирмы.
Корнеев кивнул: ясно, продолжайте. "И при чем тут ваши праздники?"
– Поэтому мы, так сказать, дали себе волю, - продолжал Лапин, - и довольно много выпили. Я и решил освежиться озёрной водой, чтобы в голове немного прояснилось. Купаться я не рискнул, хотя смельчаки были. Без тренировки из апрельского озера можно привезти домой воспаление лёгких,
"Да уж, - подумал Перов, - тут он прав: сколько пьяных за лето спасателям из воды приходится вытаскивать! Кому повезёт - того откачают... И ничему идиотов жизнь не учит: все равно находятся такие: накачаться до бровей, и в воду с разбега! Пьяному-то море по колено... Может, море и по колено, а Ладога таких шуток не любит и не прощает и шутников учит жёстко".
– Потому, - продолжал петербуржец, - я ограничился лишь тем, что слегка умылся водой у берега и вернулся в ресторан. Больше я не выходил, - он обезоруживающе улыбнулся.
– Спросите ребят. А потом нас оповестили об убийстве...
Он охотно показал свой белоснежный платок, пахнущий все тем же цитрусовым парфюмом. И спохватившись, воскликнул:
– Ах, да! Незадолго до того, как нам сообщили о ЧП, мы с товарищами курили во дворе и видели, как потерпевший разговаривал с одним человеком из-за соседнего стола. Похоже, что они ссорились. И тот мужчина угрожал потерпевшему, что "покажет" и "устроит", а потерпевший кричал, будто впервые его видит. Но мне показалось, что он узнал этого мужчину и испугался, увидев его на турбазе. А потом потерпевший ушёл, а мужчина остался, смотрел ему вслед и ругался вполголоса.
"Это я уже знаю. Гершвин встретил свидетеля, который едва не устроил жёсткую посадку его клиенту".
– И ещё, - продолжал Леонид, - в той компании, которая одновременно с нами обедала, был один человек - средних лет, высокий, худой, на военного похож...
– Чем именно похож?
– уточнил Корнеев.
– Выправкой, - ответил Леонид.
– В Питере много военных, так вот, у офицеров очень характерная выправка, и ходят - шаг печатают, очень чётко.
"Янин. По описанию похож. Но ведь говорил, что раньше не сталкивался с Ольминским..."
– Так вот, перед тем, как мы увидели эту перебранку у фонтана, я был в мужской комнате, мыл руки. Рядом стоял этот мужчина, бывший военный, у сушилки. И тут мимо прошёл потерпевший, мелькнул в зеркале. Мужчина резко обернулся и пробормотал что-то вроде: "Ах, вот ты где!". Потом я вышел и пошёл к фонтану, покурить с ребятами, а он ещё стоял около туалетов, что-то набирал на телефоне...
"Или ждал, пока ты отойдёшь, чтобы поискать в помойке подходящий кусок трубы".
На просьбу сдать платок на экспертизу Лапин с улыбкой протянул белоснежное льняное полотнище: "Да пожалуйста. У меня в номере ещё восемь штук. Я всегда покупаю сразу дюжину платков в одном магазинчике на Гостинке... Это торговая галерея в Питере на Невском. Не Пассаж, конечно, но хорошие вещи найти можно".
– Объяснил бы заодно нам, гагарам, что такое Невский, - ворчал Перов, открывая окно после ухода Лапина, - а то откуда бы нам в глуши знать, что это - центральный проспект Петербурга... Так-так, значит, Ольминский и Янину как-то насолил!
– Получается, что и между ними надо искать связь и причины для конфликта.
*
Наум Гершвин захлопнул крышку ноутбука и с наслаждением потянулся в кресле. В Синеозерске он планировал как следует подготовиться к борьбе за пересмотр дела Стефана Вильского и подумал, что недаром этот городок так притягивает к себе пишущую братию. Видно, тут действительно сам воздух вдохновляет, творческая мысль активизируется, и работа спорится. В Питер он приедет уже в полной боевой готовности и на суде хорошенько прищучит эту прохиндейку Анну. Жаль, конечно, что не получится привести к присяге Ольминского и вытрясти из него признание в лжесвидетельстве с корыстными целями. Без него будет труднее выиграть дело. Но трудно - не значит невозможно. Наум очень любил эту жизненную установку и часто повторял слова одного из героев "Бесприданницы": "Для меня невозможного мало!".