Дивизионный комиссар
Шрифт:
У него пропала дочь. Ну или он так думал. И что хуже всего — с подружкой она рассталась в заведении, где благовоспитанным семнадцатилетним девочкам делать совершенно нечего.
И ведь один к одному: боязнь огласки, слабое сердце супруги, грядущие выборы…
Черт!
Спустившись на парковку, я забрался в автомобиль и спросил Артура:
— Бар «Жерло», знаешь такой?
— Проезжал мимо, — подтвердил парень.
— Поехали!
Левин с удивлением покосился на меня, но ничего спрашивать не стал
Но без толку. Девушки там уже не оказалось, а бармен ни толком ее нового знакомого описать не мог, ни вспомнить, как давно они покинули бар, не брался.
— Ни разу этого типа здесь раньше не видел, — бубнил он. — Жоржем назвался. Пил мало, а вот девица едва на ногах стояла. Я еще, главное, говорю: «Жорж, не пустят вас на танцульки», а он в ответ смеется: «Мы за другим туда едем»…
— Стоп! С этого места поподробней! — перегнулся я через стойку. — Куда именно они собирались?
— А ведь точно! — рассмеялся бармен и хлопнул себя по лбу. — Дырявая моя голова! Я ведь сам им такси в клуб «Цыпочки» заказывал!
— И собирались они туда не на танцы?
— Получается так. А зачем — не знаю.
Он — нет, а я знал. И потому выбежал из бара чуть ли не бегом. Заскочил в машину и скомандовал:
— Клуб «Цыпочки»! Давай-давай! Поехали!
Танцевальный клуб «Цыпочки» слыл местом, где вас всегда могли снабдить гашишем, кокаином, опиумом или чем-нибудь менее известным, зато куда более убойным.
Убойным, да. Алкоголь и наркотики — не самый безопасный коктейль.
— Высадишь меня на углу, — по дороге инструктировал я Алекса. — Сам предъяви охране значок и проверь, нет ли внутри несовершеннолетней девицы в синем платье и зеленом жакете. Блондинка, волосы заплетены в две косы.
— Если она там?
— Тащи на улицу.
— А вы?
— Мне кое с кем парой слов перекинуться надо.
Выбравшись из автомобиля, я закурил и поспешил к черному ходу. Только подошел — и тут же с грохотом распахнулась дверь. Торопившийся покинуть клуб рябой мужичонка в клетчатом пиджаке споткнулся о порог и неминуемо растянулся бы на асфальте, не успей я перехватить его и прислонить к стене.
Заботливо придерживая бедолагу, я охлопал его карманы и вскоре выудил небольшой бумажный сверток.
— И что это у нас такое? — потряс им перед лицом торговца дурью. — Кокаин?
— Зубной порошок, — осклабился рябой. — Не веришь — проверь.
Я без лишних слов врезал ему под дых, добавил кулаком по затылку и, надорвав бумажку, высыпал кокаин на скорчившегося на грязном тротуаре задохлика. После спросил:
— Что взял у тебя Жорж?
— Кто?!
— Парень с малолеткой.
— Что за бред?! Отвали, легавый!
Я несколько
— Если ты полагаешь, будто дурью можно торговать и с одним глазом, — опустился я на корточки, — самое время подумать о том, сколько времени у меня займет раскурить вторую сигарету.
Уголек приблизился к покрытому оспинами лицу, и рябой поспешно произнес:
— Кокаин! Жорж взял кокаин!
— Отлично, — похлопал я его по щеке. — И где мне его найти?
— Не знаю!
— Крайне неосмотрительно продавать кокаин неизвестно кому. В наше-то время, когда каждый второй полицейский стукач…
— Жорж по кличке Фотограф. Любит захаживать в «Черную пинту», — часто-часто заморгал торговец дурью. — Это кабак в соседнем квартале, здесь совсем рядом!
— Очень надеюсь, что ты сказал правду. Иначе нас ждет новая увлекательная встреча. — Я выпрямился, выкинул окурок и увидел стоявшего на углу Артура. — Не нашел? — спросил его.
— Нет, — односложно ответил Левин, а когда мы уже подошли к оставленному перед клубом автомобилю, нахмурился. — Вы действительно собирались выжечь ему глаз?
— Собирался бы — выжег, — пошутил я и забрался на переднее сиденье. Отметил озадаченный вид паренька и тяжело вздохнул. — Артур, как ты себе это представляешь? Вот выжег бы я ему глаз, и что дальше? Думаешь, дивизион внутренних расследований свой хлеб даром ест?
— Да я так… не подумал просто, — смутился Левин. — Куда ехать?
— «Черная пинта», — ответил я и глянул на хронометр. — Вывеска по дороге была.
— Ясно, — кивнул парень, немного помялся и произнес: — А не слишком вы круто? Нельзя так с людьми.
— С людьми нельзя. Но мы с людьми обычно и не пересекаемся. Если только с потерпевшими. Нормальные люди, знаешь ли, где-то наверху обитают, а мы все больше в придонных водах плаваем. Пока человек соблюдает закон и ведет себя правильно, мы его просто не видим, он нам неинтересен. А вот те, кто опускается на дно и попадает в наше поле зрения, виноваты в этом сами.
— У людей есть права…
— У людей много прав; единственное право торговца наркотиками — сдохнуть на каторге.
— Почему же тогда мы его не арестовали?
Пока объяснял азы внутриведомственной координации и сложности взаимодействия с другими дивизионами, подъехали к «Черной пинте». Там я велел Артуру ждать в машине, сам прошел в прокуренное помещение, внимательно оглядел отдыхавшую в дальнем углу компанию и направился к стойке.
Еще ни слова не произнес, а бармен уже отставил в сторону кружку, которую до того протирал, и уставился на меня в безмолвном ожидании неприятностей. Подобная публика их буквально чует.
— Мне нужен Жорж, — с ходу заявил я. — Его еще Фотографом кличут.