Дивные пещеры
Шрифт:
В тот же миг мощная струя света ударила Дымова по глазам.
— Я заблудился, — сказал Юра, защищая глаза ладонью. — Я лесник… Пошел в Пещеры и заблудился… Тут еще один человек где-то есть… Алексей Павлович… Большой такой… Не встречали?.. А вы кто сами?
Незнакомец ничего не ответил. Он продолжал держать глаза Дымова под прицелом ослепительного луча. Юра почувствовал, что человек стал пятиться, уходить в сторону, очевидно, за его спиной был ход. Луч задрожал, давление света на глаза стало непостоянным.
И тут Юра Дымов пожалел, что окликнул этого человека. Зря он его окликнул.
Но было уже поздно. Дымов не мог остановиться. Может быть, Дымов и остановился бы, скрылся в глубине хода, если бы человек направился к нему, но человек не направился к нему, а начал пятиться, и Дымов стал инстинктивно его преследовать.
— Стойте! — закричал Юра. — Кто вы такой? Помогите мне, я заблудился! Нас здесь двое! Где-то еще один! Не знаю фамилии! Зовут Алексеем Павловичем!
Человек молчал. Луч фонарика соскользнул с лица Юры, метнулся по пещере — она оказалась очень большой, свет даже не достал до противоположной стены и бессильно повис во тьме мокрой белой тряпкой, и вдруг превратился в маленькое пятнышко, похожее на солнечный зайчик. Зайчик мелькнул впереди и исчез. Дымов рванулся в ту сторону.
Вскоре зайчик показался снова. Он плясал впереди шагах в двадцати; то скользил по потолку хода, то прыгал по стенам, то на мгновение пропадал совсем — наверно, человек заставлял его бежать у своих ног. Самого преследуемого видно не было, но Дымов хорошо его слышал: человек шел быстро, его грузные шаги, казалось, заполняли весь узкий ход. Иногда незнакомец цеплялся за стены своими широкими плечами, и тогда слышались приглушенные ругательства.
Почувствовав приближение погони, «спортсмен» побежал. Видно, не таким уж он оказался спортсменом, потому что вскоре Дымов услышал хриплое, неровное дыхание. Человек бежал с трудом, видно, не привык бегать; кроме того, ему мешали его широкие плечи: они все время задевали за стены хода. Юра же бежал легко. Мягкий отсвет от фонарика слегка подсвечивал Дымову дорогу, в то время как самому «спортсмену» свет мешал: слепил глаза.
— Эй! — еще раз крикнул Дымов. — Почему вы убегаете? Я лесник Дымов! Меня тут все знают! Я ничего вам не сделаю! Я заблудился!
В ответ лишь топот ног.
Расстояние между «спортсменом» и Юрой быстро сокращалось. Дымов не знал, зачем он гонится за незнакомцем. Какой толк от человека в Пещерах, если этот человек не желает помочь? Но Дымову хотелось догнать незнакомца, хотелось заглянуть ему в лицо… Лабиринт не терпит одиночества… Лесник Юра Дымов, привыкший в лесу к одиночеству, теперь гнался за неизвестным подозрительным человеком, который не хотел его видеть. Вот что значит Лабиринт.
— Эй! Стой!
Что-то понеслось навстречу Дымову, кинулось ему на грудь, задышало в лицо. От неожиданности Юра споткнулся, чуть не упал, ударился головой о стену. Пушистый черный комок скакал возле ног, подпрыгивал, норовя облизать лицо.
— Тамара!
Визг, лай, дикая пляска.
— Тамара! Ты откуда? Тамара! — Дымов поймал собаку, обнял ее за шею, прижался. Между тем незнакомец уходил все дальше и дальше. Пятнышко света почти совсем затерялось в темноте.
На месте схватки было темно. Незнакомец или случайно выключил фонарик, или сделал это сознательно. Тамара тихо скулила впереди; видно, ей досталось. «Спортсмена» не было слышно. Дымов нерешительно постоял и стал осторожно продвигаться вперед.
— Тамара! Эй, есть тут кто? Человек…
Тихое повизгивание. Больше ничего. Кто-то дышит за спиной. Или это только кажется? Вдруг потянуло чесноком и водочным перегаром. «Откуда здесь может пахнуть чесноком и водочным перегаром?» — успел еще удивиться Юра. Это была последняя мысль лесника Дымова.
Маленький огонек постепенно разгорался на глазах у Юры Дымова. Огонек был похож на пламя свечи в тумане. Потом туман стал рассеиваться, а свечка разгоралась все больше и больше, пока не превратилась в большое светлое пятно. Юра даже зажмурился, так сделалось вдруг светло.
Свет шел от фонарика. Фонарик лежал рядом с Дымовым и светил на близкую стену хода. Чуть в стороне от фонарика возвышался огромный ботинок с острыми шипами. Вид ботинка с поблескивающими в свете фонарика шипами был неприятен. Лесник хотел отвернуться, но голова не слушалась его. Она не хотела отрываться от камня, словно камень был магнитом, а голова железом, или наоборот.
Юра застонал и пошевелил ногами. Ноги слушались. Слушались и руки.
— Ну что, очухался?
Голос равнодушный. Не злобный, не участливый, а просто равнодушный. Дымов сделал невероятное усилие и повернул голову. Прямо перед собой он увидел толстую небритую физиономию с маленькими глазками, широким приплюснутым носом. Физиономия была знакомая.
— Узнаешь?
Юра кивнул.
— Здорово я тебя двинул?
— Так это вы…
— Я… Голова не разбита?
Дымов ощупал голову. Крови вроде бы не было. Только все плыло перед глазами.
— Нет… не разбита… Кружится все…
— Немножко не рассчитал. В темноте не видно было.
Голос по-прежнему равнодушный, но чуть-чуть как будто с сожалением.
— В каком смысле не рассчитали? — спросил Дымов.
— Перестарался…
— А зачем надо было… стараться?
— Да так уж получилось… Я против тебя зла не имею. Собака все… Твоя, что ли? Привязалась, сука… Лает, мечется, кусать норовит…
— Откуда она взялась?
— Наверно, за тобой побежала в Пещеры. Наткнулась на меня и преследует всю дорогу. Я ее, суку, в колодец кинул. Да колодец, видно, мелкий оказался. Вылезла…
Тамара, словно чувствуя, что разговор о ней, негромко заскулила в темноте, подползла, лизнула руку. Юра погладил ее. Постепенно он совсем пришел в себя. Голова почти перестала кружиться.
Дымов знал сидящего напротив человека. Это был мясник Вася из города. Юра часто покупал у него мясо, и они вроде бы были в неплохих отношениях. Дымов иногда приносил Васе разные лесные деликатесы: грибы, ягоды, орехи — что было, а мясник за это рубил ему кусочки получше.