Дивные пещеры
Шрифт:
От шашлычного дыма у Кости в желудке начались спазмы. Он стал шарить в кустах, нащупывая ягоды, и несколько штук последних, самых спелых попалось. Минаков с жадностью съел их, но от этого чувство голода лишь усилилось.
Наконец послышались шаги, и из темного проема дверей появилась чья-то шатающаяся фигура мужского пола. Фигура немного покачалась на крыльце, неверными движениями пытаясь закурить. Из этого ничего не получилось. Фигура чертыхнулась и стала спускаться с крыльца. На это ушло минут пять. Спустившись вниз, человек утвердился
Костя вылез из кустов.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Минаков.
— Привет, — не удивился человек.
Минаков подождал, пока человек освободится, и спросил:
— Иван дома?
— А как же, — ответил незнакомец. — Куда ж ему деться? Ты помоги мне лучше закурить, человечище.
Костя помог. Пришелец из светлого вкусного мира оказался стариком с жидкой бородкой, в очках.
— У Ивана свадьба, что ли? — спросил Костя.
— Во дает, человечище, — удивился старик в очках. — Так нарезался, что забыл, зачем пришел.
— А зачем я пришел? — спросил Минаков.
— На похороны ты пришел, человечище.
— На похороны?
— Ну да! Забыл?
— Начисто.
— Во даешь, человечище… Прямо удивляешь меня… Дружка своего Ванька хоронит. Забыл?
— Забыл. Что за дружок такой?
— Откуда мне знать… С завода какой-то… Утоп сегодня… Надоел ты мне, человечище. Пусти, я выпить хочу.
Старик сделал попытку взойти на крыльцо, но не смог.
— А вы через окно, — посоветовал Костя. — И мне подайте, и закусочки заодно.
— Верно, — сказал старик. — А ты парень не дурак. Только пьешь много… Мельтешишься… Пить много вредно. Алкоголь — враг здоровья. Читал?
Старик доплелся до окна и стал кричать неожиданно густым, сильным басом:
— Эй! Братва! Киньте бормотухи и кусок чего-нибудь.
— Пусть Иван сам вынесет, — подсказал Костя. — Мне с ним потолковать надо.
— Вань, а Вань!
Младший бухгалтер боялся, как бы его не увидел кто из заводских, и на всякий случай отступил в тень.
— Вань! Вынеси бормотухи и пожрать чего-нибудь!
Но старика никто не слышал. Из дома несся невнятный гул, который покрывал голос Ивана Бондаря — Железные руки:
— Он был хорошим парнем! Я его любил! Он был не злобным человеком, а кто из нас не злобный? Поднимите руки! Нет? Против? Нет? Воздержавшихся? Нет? Принято единогласно. Все мы злобные, хоть в разной степени, а он был не злобный. Поэтому выпьем не за него, нет, ему это теперь совсем не нужно. А выпьем за нас! Чтобы мы меньше злобились друг на друга!
Кто-то зааплодировал, как на собрании.
— Почитай, что с утра гуляем, — похвастался старик. — Ванька-то как узнал, собрал нас, всех соседей, товарищей своих всех собрал и говорит, человечище, следующее: «Давайте, друзья, проводим этого парня в последний путь по-человечески». Вот, почитай, с утра и поминаем. Хороший он парень, Ванька-то, душевный. И еще учти: не при найденном
— Как это не при найденном теле? — поразился Костя. — Разве так можно?
— В том-то и дело, человечище! — радостно воскликнул старик в очках. — Тело-то нам зачем? Мы душу поминаем, а не тело! Уж и похлопотал наш Ванька-то! И могилу сам сбегал вырыл, и гроб сам сколотил.
— И все без тела?
— Без тела, — с гордостью сказал старик. — Тело-то теперь недели три по дну волочь будет, пока в море не выбросит. А там его, это тело, ищи-свищи. Тело пусть рыбы поминают, а мы — душу. Понял, как Иван решил? Иван — голова.
— А доказательства, что утонул, есть? — спросил Костя.
— Есть. Точные. Барахлишко его нашли. И свидетель есть, как он захлебся. Все, человечище, у нас по путю. Мы по закону гуляем. Имеем мы право в последний путь хорошую душу проводить? Имеем. А тело нам без надобности. Телом пусть милиция занимается. За это они деньги получают. Иван, а Иван!
Старик опять закричал в окно. На этот раз его услышали. Из дома вышел Иван Бондарь с бутылкой, стаканом и куском курицы. Он был прилично пьян.
— Ну, чего ты разорался?
— Взойти на крыльцо не могу, — пожаловался старик, — а душа горит. Опять же человек какой-то привязался. Вылез из кустов и привязался… Вдрезину пьяный…
— Какой еще человек?
Иван вгляделся в Костю.
— Это я… — сказал Костя. — Минаков Константин… из бухгалтерии.
— Минаков! — пробормотал старик. — Минаков из бухгалтерии? Так мы тебя сегодня хороним, человечище!
— Верно, — пробормотал Иван. — Хороним тебя, речи про тебя говорим, а ты тут под окном стоишь.
— То тело его стоит, — сказал старик, беря бутылку из рук Ивана и прикладываясь к ней. — Тело пущай себе стоит, мы душу хороним.
— Это верно… — Иван присел на ступеньку крыльца и тоже выпил из бутылки. — Костю Минакова мы сегодня хороним… Хороший парень был…
— Я и есть Костя Минаков, — пробормотал младший бухгалтер.
— А ты не перебивай, когда с умными людьми говоришь.
— Верно, дед Петро, говоришь, — пробормотал Иван. На свежем воздухе его совсем развезло. — Ты, Минаков, хорошим парнем был. Хотя и тряпкой… Но это потому, что непричесанный… Жизнь тебя не причесала… А в принципе ты хороший парень был… Потому я и не поверил той брехне, что ты бандит… Это тебя кто-то нарочно в петлю сунул… Я еще разберусь кто… Я до него доберусь… От меня он все равно не уйдет… А ты… Ну какой из тебя бандюга?.. Ты бандюгой быть никак не можешь… Я им всем назло поминки по тебе устроил. Понял? Показать, что не верю. Не верю, и все. Это мое личное убеждение. А личное убеждение Ивана Бондаря чего-нибудь да стоит… Ты ошибку, Минаков, совершил… Почему к нам в цех не пошел, когда я тебя звал? А? Мастером бы стал… Мы бы тебя в обиду не дали… У нас в цеху настоящие ребята… Не послушался Ивана, потому и погиб. Давай, дед Петро. За Костю Минакова!