Длинная Серебряная Ложка

Коути Екатерина

Так было вчера. Сегодняшний же вечер побил все рекорды по концентрации ужаса на единицу пространства. Что-то было не так. Вернее, все было не так. Она не должна здесь находиться. И вообщенигде. Вчера в полночь ее должен был поглотить жених, Виктор де Морьев, которому еще до рождения ее оставил в залог родной отец. Но этого не произошло. Значит… но ее разум восстал против самого слова. Ничто ничего не значит. Целый год она тыкалась в потемках, пытаясь разгадать его замысел, ловя редкие проблески его сознания,

будто крошки, которые он великодушно смахивал со стола. Иногда он чуть-чуть приоткрывал завесу. Именно так она поняла, что его не интересует даже ее тело. Она была кремнем, по которому он собирался чиркнуть сталью. Ему нужна была только искра.

Теперь ее мир утратил даже те крупицы смысла. Виктор так и не явился за ней в ночь свадьбы — почему? Раз он знает, что она в Вене, то не станет же тащиться на несостоявшийся бал Трансильванию, чтобы подкрепиться колбасой на дорожку. Или… Да нет же, ему не терпится осуществить свой план, он дождаться не может…

Берта вскочила, едва сдержав крик (хотя он не надел бы переполоха, потому что крики в лечебнице давно уже стали акустическим фоном). Ну конечно Виктор может дождаться. Терпения вампирам не занимать. Что ему пара-тройка дней? Земля за это время не сдвинется со своей оси и никуда не укатится. Эх, как же она раньше не догадалась! Ну можно ли быть такой тугодумкой!

Больше сидеть сложа руки она не смела. Пришло время принять хоть какие-то меры, но прежде следовало разведать обстановку дома. Берта положила правую руку на левое запястье, нащупав шрамы от клыков — метку своего творца. Зажмурившись, она представила лицо Лючии Граццини — даже в такой торжественный момент трудно было удержаться от ухмылки, потому что зрелище было то еще — и мысленно произнесла стандартную формулировку Призыва:

"О госпожа моя, дарительница жизни, внемли своему созданию."

Пару секунд спустя, в ее голове прозвучал раскатистый голос:

"Приветствую тебя, возлюбленное дитя и… ну что там дальше?.. тьфу, забыла! В общем, привет, cara![46] Давно не виделись! Вернее, не слышались!"

"Мы можем поговорить?" — спросила Берта, массируя лоб. Даже телепатически Лючия умудрялась говорить так громко, что дребезжали мозги и бились о черепную коробку.

"Прямо сейчас?" — протянула примадонна. — "У нас тут попойка в самом разгаре, премьеру отмечаем."

"Это очень важно, Лючия."

"Тогда подожди минутку, я выйду куда-нибудь, где потише…. Так, где моя нижняя юбка?… Это не моя… А это вообще не юбка…"

"Ты что, с мужчиной?" — краснея, спросила Берта.

"Нет, с женщиной… Хихи! Шучу!"

"Лучше я в другой раз с тобой свяжусь!"

"Постой… Все, готово. Кстати, Тамино передает привет."

"Взаимно," — улыбнулась девушка. — "У меня такое дело — ты ведь слышала, что я… ну в общем… про меня и де Морьева."

"Про то, как ты сбежала перед свадьбой? Наслышана, как же. Твой папаша все выведывал, куда ты запропастилась.

Я, конечно, ничего не сказала! Знаешь, на твоем месте я бы тоже за Виктора не вышла. Хотя нет, это на своемместе я бы за него не вышла, а на твоемдрапала бы от него на край света. Что ты, собственно, и сделала. Хвалю!"

"Не за что меня хвалить. Вдруг я спряталась слишком хорошо?"

"Тебе не угодишь,"- хмыкнула вампиресса.

Что-то зашуршало и на мгновение связь оборвалась, но тут же восстановилась. Еще бы, ведь Берта была взволнованна до предела, а Лючия, похоже, уже угостилась кровью с высоким содержанием алкоголя. При таком раскладе помех на связи не избежать.

"Слышишь меня, слышишь? Хорошо… Пойми, Лючия, я рассчитывала что он придет за мной. Это я Перворожденное Дитя. Зачем ему терять время с остальными? Но он не пришел! Вдруг отец так и не отменил Бал? Ты не могла бы связаться с ним и Леонардом? Просто спросить, как у них дела."

Итальянка скорбно вздохнула, будто оперная героиня, которая только что узнала, кто ее настоящий отец, но сейчас он лежит на сцене с кинжалом в груди и допевает последние двадцать минут своей арии.

"Ах, я так устала! После таких упражнений у меня полночи голова раскалывается."

"Ты что, не понимаешь, как это важно?!" — Берта сорвалась на ментальный крик. Ее создательница только хмыкнула.

"Не ори на меня, девочка, не то язык с мылом вымою. Вернее, мозг."

"Лючия, прекрати строить из себя строгую маменьку и свяжись с моей семьей!"

"Ладно, убедила" — проворчала вампирша.

Минуты три она молчала, пока не протянула обиженно.

"Леонард не отзывается. Может, просто спит, а может поставил барьер, как я его учила. Правда, учила я его вовсе не для того, чтобы он закрывался от меня! Ох и надеру негоднику уши!"

"А отец?"

"Всему свое время," — кокетливо проворковала примадонна, вновь умолкая.

Затем что-то случилась. Берта так и не поняла, что именно, но ей почудилось, будто она услышала далекий вздох. Сразу же накатил беспричинный страх.

"Берта?"

В подтверждение всех опасений, голос Лючии был серьезным, как у министра во время торжественного доклада.

"Ты сейчас где? Поблизости есть кровь? Если нет, на охоту не ходи. Лучше закрой двери и поставь барьер."

"Что случилось?"

"Ничего не случилось," — призналась итальянка. "И это плохо."

"Лючия, не мучай меня!"

"Твой отец тоже не отзывается, но он по-другому не отзывается. Даже не знаю, как это объяснить."

"Говори как есть."

"Он меня забыл," — с усилием произнесла вампирша.

"Так не бывает! Ты его создательница! Ты его отметила!"

"Видишь ли, девочка… ох… в общем, себя он тоже забыл."

Сначала Берта ничего не поняла, но слова Лючии растекались по ее сознанию, как яд из открытой бутылки, брошенной в колодец.