Длинные руки нейтралитета

Иванов Михаил

Концевой мателот имел самого сообразительного капитана. Он дал поворот и пошел в галфвинд к берегу, явно рассчитывая выброситься на мель. Кое-какие основания к таким мыслям были: 'Морской дракон' вышел в атаку на тот корабль, который держался прежнего курса. Правда, до береговой черты третьему было не менее пяти часов ходу.

Но тут бой сложился по-другому.

Первым открыл огонь турок. Правый борт закрылся дымами. Лишь секунд через пять донесся гром залпа и еще столько же понадобилось ядрам, чтобы долететь до воды и запрыгать по волнам.

–

Недолет, - хмыкнул начарт.

– Что, если пожадничать?
– откликнулся командир, - Михаил Григорьевич, скомандуйте кормовому пройтись гранатами.

– Кормовой! Шесть гранат вдоль палубы... пали!!!

Много позже, уже находясь на берегу, Семаков сделал предположение, что вторая граната попала в открытый трюм, в котором перевозился порох. Офицеры с 'Херсонеса' осторожно оспаривали эту гипотезу, указывая, что трюм должен быть закрыт, а граната вполне могла угодить в крюйт-камеру, люк в которую как раз открывали. Как бы то ни было, вмешательство гранатометов пароходофрегата не понадобилось: после того, как все обломки упали в море, спасать было нечего и некого.

Два российских корабля пустились догонять последний транспорт в караване. Разумеется, шансов у турка не было ни на копейку.

У капитан-лейтенанта Руднева мелькнула было мысль об абордаже, но он, памятуя о предыдущем бое, эту идею отставил.

Бой был коротким. С третьего корабля удалось спасти пятьдесят восемь человек, в том числе пять офицеров. С первого спасли лишь тринадцать матросов.

Глава 25

Сарат не дал себе труда собрать совещание. Вместо этого он вручил команде Шахура полученные из портала штуцер, пороховницу, пули и инструкцию к пользованию (точнее, ее перевод на маэрский) со словами:

– Доказано, что пуля из этой винтовки пробивает наш щит. Задача: усилить защиту надлежащим образом.

Доктор телемагии взял бумаги и быстро пробежал их взглядом.

– Так... интересное решение... ну, не вижу тут ничего принципиально невозможного, но понадобятся испытания. Не меньше недели.

– Работайте, ребята.

У высокопочтенного не было оснований сомневаться в словах старого друга. Он доверял его опыту, а еще того больше - знаниям и умениям его команды. Шахур умел подбирать соратников.

Вскоре после этого разговора Сарату предстояла встреча с магистром Хариром. Весьма почтенный настойчиво просил о ней.

– Слушаю вас, Харир.

– Мы достигли некоего результата в выращивании кристалла фианита. Но... я питаю сомнения в части его ценности.

– Объяснитесь, будьте так любезны, - голос Сарата был все так же нейтрально-вежлив.

– Вот, - на ладони мага огня появился невзрачный кристалл, форму которого любой маг охарактеризовал бы словом 'безобразная'.
– Как видите, мы не гранили его. Если я верно вас понял, то после огранки магоемкость его будет меньше минимально допустимой. Но если предположить, что кристалл разовый...

– Можете

не продолжать, Харир. Ваш расчет показал, что нужная магоемкость может быть достигнута без огранки, но при этом существует значимая вероятность, что кристалл взорвется после первого же применения. Вы сделали совершенно правильно, решив посоветоваться со мной. Назначение этого кристалла сильно зависит от политического решения. Мои люди пересчитают магоемкость, а также эффективный коэффициент рассеяния магополей для этого кристалла в его нынешнем состоянии, а также с различными вариантами огранки. Это не потому, что я вам не доверяю, а лишь ради всесторонней проверки ваших выводов. Да, и еще ребята прикинут зависимость долговечности кристалла от величины портала. Но в любом случае это большой успех. Я поздравляю вас. Если вы добьетесь воспроизводимости - это будет основа для бесспорной докторской...

Магистр поклонился.

– ... и для этого вам понадобится наглядное тому доказательство в виде не менее трех таких же или лучших кристаллов. Однако если вы примете во внимание мой совет...

– К сожалению, я не маг разума, иначе не замедлил бы повысить уровень как внимательности, так и слуха своей особы ради лучшего уяснения этого совета.

– ...то рекомендую продолжать улучшать технологию. Полностью уверен, что вам удастся получить фианиты еще больших размеров.

Харир еще раз поклонился.

По приходе в порт, подачи всех рапортов об итогах боя, а также передачи пленных портовому начальству офицеры с двух кораблей собрались в кают-компании 'Херсонеса'. Исключением был мичман Шёберг - он в деле не участвовал, оставшись на Камчатском люнете. Выбор места, где собраться, был продиктован простейшим обстоятельством: на 'Морском драконе' кают-компании просто не было.

– Владимир Николаевич, а откуда пошло выражение 'разбор полетов'?

Этот вопрос прозвучал от Руднева. Семаков дал объяснение, сославшись при этом на инженера-кораблестроителя по прозвищу Профессор.

– Кхм. Итак, господа, приступим. Задача: уяснить все ошибки, сделанные в ходе боя, дабы не повторять их в дальнейшем.

Командный состав пароходофрегата был исполнен оптимизма самых розовых оттенков. Возможно, это произошло под воздействием молодого возраста большинства офицеров. По их мнению, состоялась величайшая победа, особенно с учетом численного преимущества неприятеля как в количестве кораблей, так и в вооружении. Весьма грело души полное отсутствие потерь в людях, а также повреждений. Посему никаких недостатков ни в тактике, ни в исполнении начальственных задумок не усматривалось. А идеал, как известно, в улучшении не нуждается.

Именно в таком духе и высказались гордые победители с 'Херсонеса'. Исключением был Руднев, отметивший, что бой в открытом море дал возможность российским кораблям полностью реализовать их преимущество в скорости и маневренности. Отсюда последовал вывод: в стесненных условиях исход боя мог оказаться и менее благоприятным.

Командир 'Морского дракона', а также его старший помощник сохраняли при этом самое доброжелательное выражение лиц. А уж голос Семакова был прямо наполнен благими чувствами.