Длинные тени лжи
Шрифт:
– Помню, Дарнель. – Мик шевелил губами, что-то подсчитывая в уме. Яркие голубые глаза блестели как-то нездорово…хотя, как им блестеть после бессонной ночи? – Они потом еще в спешке обвенчались с огненным хмы…Райналем, в смысле. Мы как раз перед помолвкой с ним встретились, он как раз…Хони, ты чего?
Я скрючилась, хватая ртом воздух. Казалось, меня с размаху лягнуло в грудь какое-то животное вроде лошади, а то и дракона Рапия Просвещенного. Слова долетали как будто из-под толстого одеяла.
…мягкая, рыхлая земля, прохладная. Я ковыряюсь в ней руками, разгребаю непослушными ладонями горки почвы.
Но я нахожу. Вялая, прохладная, смутно белеющая в темноте ладонь. На месте ногтей – кровавые раны. На запястье земля налипла комом, очищаю пальцами. Открывается узор, словно воронка, чем – то красным…кожа немного ползет под пальцами. На тыльной стороне руки тоже грязь, почти ничего не видно, но я знаю, что там.
Темно-рыжие веснушки.
Я зажимаю рот другой рукой. Жирная грязь размазывается по губам.
Не помню, как я тогда оказалась дома…до сих пор не помню. И сплетни на следующий же день – али Райналь, наследник, сошел с ума и перерезал кучу народу…
Мне не было дела до других людей, для меня существовал только один – одна. И ту у меня забрали так…так…
Отпустило. Щека горела от пощечины. Длинный нос Мика маячил перед глазами, все остальное расплывалось.
Неловко пошевелилась – сижу на подогнутой, уже затекшей до мурашек ноге, прямо посреди дороги. Ухватившись за протянутую руку, встаю – Мик выдергивает меня вверх, как морковину из грядки.
– Спрашивать без толку, м? – сердится, ноздри раздуты, между темно-русых бровей вертикальная складочка.
– Да я сама не знаю, что такое. – легко вру я, убирая волосинки с потного лба. – Дыхание что-то…перехватило.
Ни к чему выворачивать перед посторонними, ничем перед тобой не провинившимися людьми темные казематы собственной памяти.
Глава 5
Глава 5.
На сон было отведено всего два часа. Кое-как выдираясь из сна без сновидений, больше похожего на обморок, я упрямо выволокла непослушное тело из теплого кокона подушек и одеял и облила его же холодной водой, для прояснения мыслей. Мысли не прояснились, зато язык обрел невиданную гибкость и изощренность в воспроизведении новых шедевров нецензурного устного творчества.
Стянув волосы и придвинув поближе стопку бумаги, я вызвала Эмзи. В ходе часового издевательства над милым зверьком я выведала все крохи информации, которые хранились в разных отделах, доступных для детективов моего уровня. Скрупулезно записала все, даже несущественные мелочи – понятия не имею, что может пригодиться. Спустя еще сорок минут я, приодевшись в приличное платье, пристроив скрытую в пространственном кармане кобуру на бедро (надеюсь, не понадобится – юбки придется на голову забрасывать, чтобы достать оружие) и скрыв следы жестокого недосыпа изящной шляпкой с небольшой частой вуалью, направилась в новый район, отчаянно стараясь не маршировать как обычно, а хоть сколько-нибудь изящно передвигать ногами.
Солнце шпарило как ненормальное, орали птицы, коты и торговцы, от запахов на улице мутило – мир привычно радовался новому дню, который я ввиду недосыпа ненавидела изо всех своих силенок.
Следовало признать, что я почти забыла, что я вообще делаю в этом городе.
Приподнимая
Дом скрывался за густым садом. Ворота были заперты. Я немного погуляла вокруг, пугая голубей, и начала потеть в плотном платье. В этой огромной каменной махине обязательно должна быть куча прислуги, в любом случае кто-то должен выходить в течении дня.
Спустя четыре часа я прокляла и платье, и характер свой, и книгу, оказавшуюся томиком изящных нескладных стишат благородной леди Олади, недавней любовницы главного казначея, которую читать без слез было сложно, но я с горящими в прямом смысле слова глазами до дыр вчитывалась в бесконечные рифмы про любовь, горящую кровь, прекрасные розы, увядшие на холодном ветру безразличия и изображала живейшую заинтересованность. На желтоватую страницу села муха, деловито потерла передние лапки. Я согнала ее, помахав ладошкой над страницами.
– Спасайся, насекомое. Эти вирши даже для мух вредны, я уверена.
Некое движущееся пятно в тени деревьев привлекло мое внимание.
Узкая калитка возле ворот скрипнула, выпуская…я подалась вперед, едва не уронив маскировочную шляпку, и не поверила своим глазам.
А выпустила она самого Джарлана али Райналя, без коня, экипажа и прочих атрибутов небедного влиятельного гражданина Империи. В дорожном костюме немаркого темно-коричневого цвета, гладко зачесанными назад черными волосами и изумительного фиолетового оттенка синяками под глазами. В одной руке болтался черный плащ, в другой дорожная сумка.
Я фыркнула в вуальку, упаковала источник потрясающей поэзии обратно в ридикюль и не спеша двинулась за черноволосой оглоблей, с уверенным видом шагавшей по полупустым по случаю жары улицам.
Следить днем, да еще и в платье, было для меня немного в новинку. Я исправно нюхала всякие цветочки, переходила на другую сторону улицы, останавливалась для покупки лимонада со льдом и всячески старалась выглядеть ненавязчиво, хотя объект моего пристального наблюдения вообще не оглядывался. Шел он как будто не спеша, но благодаря длинным ногам и отсутствию подола перемещался намного быстрее меня, и вскоре я запыхалась, как после пробежки, и натерла обе ноги неудобными туфлями. Однако останавливаться на полпути я не собиралась, поэтому бежала следом
Дважды он останавливался – первый раз взял что-то небольшое в лавке со сладостями, во второй – ухватил из корзины небольшой букетик, бросив мелкую монетку. Так куда же мы идем?..
И тут я уперлась носом в ворота Управления, за которыми и скрылся Джарлан. Неожиданно...
Однако в здание он входить не стал, проскочил мимо и завернул за угол, к одноэтажной коробке городского телепорта.
Пока я, путаясь в юбках, добежала до входа и ввалилась внутрь, наплевав на все попытки остаться незамеченной, платформа с фиолетовой воронкой уже опустела.