Длительное убийство лорда Финдли (Доктор Пенн) / Проза.ру - национальный сервер современной прозы
Шрифт:
Финдли не дал ему договорить.
– Ты поворачиваешь, сукин сын! – закричал он, не смущаясь ни дальним присутствием матросов, ни капитанского палаша. – Но я не дам тебе этого сделать! Ты сейчас сделал маневр на север, но у тебя ни черта не выйдет! Разворачивай посудину от Гренландии, неудачник, и держи курс, как было уговорено, на Флориду!
– … И по ночам море здесь может светиться… – закончил Литтл-Майджес упавшим голосом.
Вечером того же дня за много миль от потерянной в океане между правдой и небылью «Памятью герцога Мальборо», в Лондоне лорд Мередитт делал для спасения Финдли то, что считал
Держатель кофейни «У Уилла», зовущийся, однако, Сэм, действительно помнил «некоего М.», к которому Финдли обратился после покушения. История чудесного спасения дельца от рук убийц так поразила горожан, что на следующий день во всех кофейнях города до рассвета заказывали чашку за чашкой, и все не могли наговориться. Мередитт полагал, что в обществе многие оценили по достоинству его острый ум. Между тем, будучи одним из самых толстых мулов в повозке общественного мнения, Сэм в последнюю очередь хотел оценивать чей-либо ум. Он ценил «некоего М.» за другое. Сэм чувствовал себя тем лучше, чем больше в его заведении выпивали кругалями мимо мыса Доброй Надежды вывезенного из Ост-Индских портов кофе и выкуривали табака, как дорогого, так и дешевого. В отсутствие горячих новостей общество мог удержать подольше только хороший скандал, а М., как сообщили Сэму, был невыносимый скандалист.
В начале пятого Мередитт переступил порог кофейни и прошел от двери через середину в дальний угол. Он медленно переставлял ноги в туфлях с массивными пряжками и отмечал каждый шаг ударом трости в пол, пристально оглядывал из-под махров парика каждого, напрягал слух, но никому не кивал и не улыбался. У входа обсуждали «Королеву роз»; сэр Юэн всегда считал, что любители поговорить о таких вещах – большие притворщики. У дальней стены грустный толстый человек курил двадцатидюймовую трубку с клеймом в виде короны и молчал, рядом с ним никто не садился. Двое, видимо, знакомых между собой джентльменов сидели друг напротив друга с полупустыми чашками и молча читали «Лондонскую газету». «И находятся же охотники добровольно засорять себе голову», – проговорил вполголоса Мередитт, проходя мимо. Читатели проигнорировали его.
Для себя сэр Юэн выбрал длинный пустой стол на восемь стульев и сел в его главе. Вскоре к нему подошел человек Сэма и попросил сделать заказ.
– Я не буду делать заказ, – вдруг заявил Мередитт, встал со стула в полный рост и повысил голос, – Я хочу сделать объявление.
Все повернули головы в его сторону. Сэм вышел из своего кабинета за стойкой и встал возле двери, скрестив руки на груди. Он одним из первых узнал, что «тот самый М.» не стал сопровождать, как то изначально предполагалось, Финдли, а вернулся в город. И, желая узнать, что за этим стоит, атаковал лорда множеством приглашений в свой вертеп. Если они были не напрасны, значит, М. действительно есть что сообщить.
– Финдли возвращается! – прорычал Мередитт.
Один из тех, кто обсуждал «Королеву роз», в тишине со стуком поставил чашку на стол. Сэм подозвал кивком пальчика одного из своих людей и сказал:
– Сегодня у нас разрешен алкоголь.
– …Он
В зале установилась тишина. Никто не решался подать голос после Мередитта. А он кое-как расправил парик, напялил его на голову и продолжил:
– Одним словом, он погрузился в какой-то другой шлюп и каботажем отправился в Плимут. У него там дела. А через три дня он планировал вернуться в Лондон. Я сам видел, как его карета сегодня выезжала за ворота. Он хотел, чтобы его встретили.
Помолчав, обвел всех присутствующих взглядом налитых кровью глаз и повторил так низко, что вместо голоса вновь прорезалось рычание:
– Встретили...
Койн в кирасе
Наступило 14 июня, оканчивалась вторая неделя путешествия, когда солнце перестало выходить из-за туч, а утром и вечером спускался густой и холодный туман. Капитан Литтл-Майджес всю ночь и все утро просидел над картой в тяжелых размышлениях, так, что пепел от трубки осыпался со стола на пол, когда «Память герцога Мальборо» кренило вправо. Карта, лежащая перед ним, была исчеркана во всех направлениях. Кэп в течение всего путешествия прокладывал по ней три курса разом. Первый – о котором докладывал лорду Финдли. Согласно этому курсу сейчас корвет должен был подходить к Азорским островам. Второй – курс, который наметил для них лорд Мередитт. Его Литтл-Майджес отмечал, чтобы понимать, насколько отстает и какими словами принужден будет оправдываться, когда вернется на берег. Согласно плану Мередитта, Литтл-Майджес должен был находиться теперь в открытом океане в широтах острова Ньюфаундленд и на долготе вечно заснеженной Гренландской горы Гунбьёрн. Истинный курс «Памяти» лежал не так и не эдак, капитан правил в открытый океан, но куда именно смотрел нос корвета, в море Лабрадор или во Флоридский пролив, Литтл-Майджес не мог сказать наверняка.
– Элб... – позвал капитан, когда доктор Пенн вошел к нему. – Элб, ты образованный, культурный человек...
– Табак сам экономлю.
– Черт с тобой. Можешь перерисовать набело? – Литтл-Майджес подал доку исчерканную карту. – Я уже перестаю понимать, что здесь к чему. Эти прямые линии не нужно, а берега перерисуй.
– Как же я откажусь. – доктор Пенн взял карту из рук капитана и внимательно на нее посмотрел. – Ты назвал меня образованным, культурным человеком. Купил с потрохами, я тебе теперь ни в чем отказать не смогу.
– Вообще ни в чем?
– Ступай к черту. – Пенн перевернул карту на девяносто градусов и снова углубился в изучение. – Майлз, где мы сейчас?
– Ты все равно держишь ее вверх ногами.
– Это не ответ.
– Допустим, я назову тебе две цифры. Это тебе поможет? Просто перерисуй ее аккуратно, в университете должны учить таким вещам.
– Можешь просто показать пальцем.
– Перерисуй ее, и все.