Для тебя я восстану из пепла
Шрифт:
– Совсем озябла, – протягиваю недовольно, почувствовав прикосновение ледяных пальцев, и зову пса: – Бимка! Домой!
Маленький проказник, хоть и чуть обиженно, но семенит к нам, с важным видом протискивается первым, словно это целиком и полностью его собственное решение, и я втягиваю Ладу в тесный закуточек и закрываю входную дверь. Миновав маленький коридорчик, где храню старые куртки и сезонную обувь, плотно прикрываю и вторую дверь. И лишь в прихожей быстро скидываю плед с себя, снова укрывая им Ладу.
– Ты зачем раздетая на холоде стояла? – журю её, звонко целуя
Она поджимает губы, чтобы не рассмеяться, но всё же послушно кивает и проходит на кухню, волоча краешек пледа по полу.
Я придвигаю табурет к печке, подкидываю дровишек, и Лада садится. Я стараюсь не думать, что она так близко и без белья.
– Сейчас согрею чайник и соображу что-нибудь на завтрак. – говорю ей. – Ты сегодня работаешь?
– Да, – отзывается она. – Впрочем, как и завтра, и послезавтра, и вообще каждый день.
– Аркаша тебе ни одного выходного не сделал? – осекаюсь я.
– Я, вроде как, сама напросилась… – тихо отвечает Лада. – А что мне было делать? Я так и не разобралась, как топить эту дурацкую печку, вот и сидела до последнего в столовой. Приходила домой, куталась потеплее и сразу ложилась спать.
Я корю себя на чём свет стоит. Вот же дурак! Слов не мог найти, сомнения испытывал!.. А Лада все эти дни не только места себе не находила, испытывая душевные терзания из-за нашего поцелуя, так ещё и мёрзла, потому что я дал обещание и не сдержал.
Резко подхожу к ней и сажусь на корточки, заглядывая ей в лицо.
– Прости меня, ладно? Я не должен был бросать тебя в такой непростой период в одиночку справляться с трудностями.
– Ты не обязан извиняться, – шепчет она. – Я тебе никто. Случайная соседка. Не твоя вина, что мне было боязно сделать что-то не так.
Поджимаю губы и цежу:
– Ну… теперь ты мне не никто. И не просто случайная соседка. Знаешь, у меня есть хороший обогреватель, работающий от электричества. Перетащу его после завтрака к тебе на экстренный случай.
Я сомневаюсь, что в ближайшем обозримом будущем он ей понадобится. Потому что и сегодняшний вечер, и завтрашний, и все вечера, дни, ночи и каждое последующее утро до конца своей жизни я планирую провести с ней. Но огорошивать этой новостью притихшую Ладу не спешу. Пусть всё произойдёт плавно и постепенно, пока все её нехитрые пожитки не окажутся перенесены в мой дом.
Эта мысль – что Лада будет жить под одной крышей со мной – очень мне нравится. Я жарю яичницу, напевая бодрый мотивчик себе под нос. Бимо, услышав запах готовящейся еды, прибегает на кухню, и я вскрываю банку собачьих консервов и накладываю в его миску.
Пёс долго принюхивается, и я со смешком говорю:
– Всё, Бимка, праздник живота кончился. Теперь только правильное питание!
– Ему нельзя есть пироги? – догадывается Лада.
Я киваю:
– Стараюсь не кормить со стола, для них это вредно. Только специализированный корм. Консервы и сухой.
– Ой, а это ничего,
– Вчера я разрешил. – улыбаюсь ей. – Нужно же было и его побаловать в такой большой день!
– Большой день? – удивляется девушка.
– Конечно. Для меня – очень особенный. Как и последующая ночь.
Лицо Лады покрывается смущённым румянцем, и она больше не задаёт вопросов.
После завтрака я незаметно бросаю взгляд на часы. Чуть больше, чем через полчаса, мне и Ладе нужно быть на рабочих местах, и мы не увидимся, в лучшем случае, до обеда.
– Я поговорю с Аркадием насчёт выходных для тебя, – говорю ей, поднимаясь из-за стола.
– Может, не нужно? – ойкает она. – Неудобно как-то…
– Марья Андреевна не работала в воскресенье, и никто не умер с голода. Вот и тебе не нужно. Это поначалу кажется, что ничего сложного, а месяц без выходных оттрубишь и усталость станет изнуряющей. Обязательно нужен хоть один выходной, чтобы хорошенько выспаться, заняться собой, просто отдохнуть. Побыть со мной, опять же. У меня не всегда, но выпадают выходные и на воскресенье.
Я подмигиваю ей, и губы Лады растягиваются в очаровательную улыбку. Быстро целую её, проходя мимо, скрываюсь ненадолго в спальне, одеваюсь и аккуратно складываю все обнаруженные женские вещи в стопочку. Остатки гардероба отыскиваю в зале и возвращаюсь на кухню, чтобы отправить Ладу одеваться.
Девушка как раз протирает стол. Случайно задевает вазочку с конфетами рукой, и та летит на пол. Конфеты рассыпаются по полу, и Лада наклоняется, чтобы их собрать.
Мне открывается великолепный вид на обнаженные ягодицы и слегка припухшие от ночных ласк половые губы. Несколько секунд я любуюсь этой крышесносной и возбуждающей картиной, а потом не выдерживаю.
Тихо прикрываю кухонную дверь. Подхожу ближе. Обхватываю женские бёдра руками.
– Оставь это, я уберу чуть позднее. А пока у меня есть предложение поинтересней.
– И какое же? – глухо отзывается она, нетерпеливо покручивая бёдрами.
Я провожу ладонью по выпуклости ягодиц, скольжу пальцем по ложбинке между, обвожу по кругу клитор и медленно толкаюсь в истекающий соками вход.
– У нас очень мало времени, сладкая, – предупреждаю её. – Но будь уверена: тебе понравится!
Не дожидаясь от неё ответа, приспускаю штаны, высвобождая член. И тут же приставляю распирающую головку туда, откуда выныривает палец. От желания темнеет в глазах, но я не тороплюсь. Мучительно медленно проникая в обжигающую влажность миллиметр за миллиметром, я задираю рубашку, обнажая спину Лады. Прокладываю быструю дорожку поцелуев вдоль позвонков, перехватываю женское тело удобнее и поднимаюсь, вынуждая её выпрямиться вслед за собой.
Начиная совершать плавные нежные толчки, я скольжу одной рукой по животу вниз, пока пальцы не отыскивают клитор, однозначно нуждающийся в моём внимании. Второй же рукой накрываю женскую грудь, которая словно специально вылеплена под мою ладонь таким образом, чтобы я без проблем мог одновременно гладить, сжимать и ласкать сладкие вздёрнутые горошины сосков.