Для тебя я восстану из пепла
Шрифт:
Редкие посетители сначала поглядывают косо, но вскоре начинают сдержанно улыбаться, словно моё счастье заразно и передаётся по воздуху.
К обеду народ начинает стекаться пошустрее, и я с широкой улыбкой встречаю каждого нового посетителя, но среди них нет того единственного, которого я действительно хочу видеть. Однако вспыхнувшее было разочарование удаётся погасить, стоит мне заметить, что на обед не явились все спасатели из смены Глеба.
Постепенно я запоминаю лица и имена, привыкаю к этому месту и начинаю разбираться, как здесь устроена жизнь. Поэтому отсутствие всей смены вызывает тревогу.
К вечеру единственной новостью в посёлке гремит сообщение, что группа спасателей, отправившихся на поиски пропавших туристов, до сих пор не вернулись, более того, из-за непогоды возникли какие-то неполадки со связью. Я нервно выглядываю в зал на каждый скрип входной двери и лишь больше впадаю в панику, когда обнаруживаю, что очередной посетитель не Глеб.
Меняются люди, мелькают лица, кого-то я уже успела запомнить, в чьих-то пока именах путаюсь. Но всех их объединяет одно: эти люди, спасатели из отряда Глеба или редкие местные жители, охотно делятся со мной новостями. Точнее, их отсутствием.
Когда стрелки часов переваливают за девять, я больше не могу найти для себя занятий в столовой. Всё перемыто, и не один раз. Я медленно тащусь через весь поселок, неосознанно притормаживая возле штаба ПСО, впрочем, зайти не решаюсь.
Дома первым делом перетаскиваю обогреватель в маленькую комнату по соседству с кухней, единственную, окна которой выходят на дом Глеба. Включив его на полную мощь, я кое-как перетаскиваю из спальни кресло, кутаюсь в плед и сажусь перед окном. Боюсь моргнуть лишний раз, уснуть ненароком, хоть от усталости глаза и слипаются. Страшно пропустить возвращение мужчины. Страшно проснуться с утра в неведении. Страшно, что он может не вернуться ко мне.
В какой-то момент я всё же начинаю дремать, а когда открываю глаза в следующий раз, в доме напротив горит свет. Находу сунув ноги в сапоги и накинув на плечи куртку, я бросаюсь к дому Глеба и без стука врываюсь внутрь.
На меня удивлённо смотрит Марина. Она рыскает по кухне, но оборачивается на звук распахнувшейся двери.
– Влада? Что вы здесь делаете?
– А вы? – весьма невежливо отвечаю вопросом на вопрос.
Она морщится:
– Бимка… Глеб оставил его на меня, в штабе, он всегда так поступает, если нужно срочно выдвигаться на сложный вызов. Но сегодня всё идёт через одно место!.. Ребята не выходят на связь уже несколько часов, мне нужно быть на линии, а этот паршивец отказывается есть, лишь лежит и смотрит умирающим взглядом. Вот я и пришла, чтобы взять что-то из еды и специальных вкусняшек, которые Глеб постоянно скупает для него.
– Бедный малыш, он переживает за папочку, – вырывается у меня. – Вы оставили его одного в штабе?
– Нет, конечно. С ним и пришла. Глупый пёс забился под плед на кровати и не высовывается, а мне… Мне нужно возвращаться на смену… Парни в любой момент могут пытаться связаться…
– Я останусь с ним. – перебиваю её. – Ступайте в штаб, занимайтесь своими делами, я присмотрю
– Не думаю, что это будет удобно. Вряд ли Глебу понравится, что чужой человек будет в его доме…
– Бимо знает меня, как и его хозяин. Глеб Денисович очень поддерживал меня всё время, с тех самых пор, как спас, и я должна отплатить ему тем же.
Женщина мнётся, но выхода у неё нет. Ей не хочется возиться с глупым псом Глеба, да и нет у неё времени на этого паршивца.
– Ай, ладно! – цыкает она. – Сейчас нет времени спорить.
– Всё будет хорошо, – успокаиваю я её.
Но женщина перебивает:
– Потом разберёмся. – Она бросает взгляд в сторону большой комнаты, и мне чудится в этом какая-то тоска, безнадёжность. А потом она снова переводит взгляд на меня, и я читаю в её глазах всё невысказанное. – Мне не нравится это. Мы с Глебом… Мы…
– Вам пора вернуться к работе, – говорю ей чуть грубовато. Но мне всё равно. Не хочу думать о Глебе и этой женщине в одном предложении.
– Я хочу сказать, что у нас с Глебом есть все шансы найти поддержку и утешение друг в друге, скоротать вместе остаток дней. Мы подходим друг другу, Влада. И если вы оставите его в покое…
– Марина Сергеевна, вам пора! – перебиваю её. Голос дрожит, выдавая излишнюю эмоциональность. От жгучей ревности к горлу взмывает желчь. – Возможно, спасатели прямо сейчас пытаются связаться со штабом…
Она поджимает губы и, забыв попрощаться, покидает дом Глеба, оставив меня в полном смятении на душе. Я отыскиваю в кухонном шкафчике собачьи лакомства, загребаю полную ладошку и иду в спальню. Забираюсь под плед, ложусь рядом с Бимо, поглаживая его за ушком. Когда глаза привыкают к темноте, я различаю внимательный грустный взгляд Бимо.
– Он вернётся к нам, – шепчу пёсику. Он копошится, подползает ближе и кладёт мордашку на моё плечо, не сводя с меня умненьких бусинок глаз, полных тоски и печали. Тихо поскуливает, словно жалуется, и я обещаю:
– Не волнуйся, малыш, я буду с тобой. Я тебя не оставлю. Мы вместе дождёмся твоего папочку, всё будет хорошо, Бимо, но ты должен покушать, чтобы его не расстраивать… – Тихонько подсовываю ему под нос вкусняшку, и он, продолжая лежать на мне, медленно грызет лакомство. – Вот так, Бимо. Ты такой хороший мальчик, умница!
Скармливаю ему все вкусные кусочки, прихваченные с кухни. Когда он успокаивается и, кажется, так и засыпает, уткнувшись в меня влажным носом, я укладываюсь поудобнее, но сон не идёт. Запах Глеба, которым пропитан весь дом, а особенно – постель, окутывает меня, даря ощущение тепла и уюта, комфорта и безопасности. И он же вызывает глухую тоску на грани отчаянья.
“Пожалуйста, Глеб, вернись ко мне. – молю я мысленно. – Пусть с тобой всё будет в порядке!”
Утро встречает усилившейся метелью. Нервы звенят от напряжения, но я стараюсь сохранять спокойствие, чтобы не пугать Бимо. Собираю с собой еды для пса, с трудом нахожу комплект ключей и запираю дом Глеба. Переодевшись, беру Бимку на поводок, и мы идём через посёлок прямиком к штабу. Отбросив ненужное стеснение, я прохожу внутрь и пытаюсь найти хоть кого-то, пока не натыкаюсь на Марину.
Женщина закатывает глаза и невежливо интересуется: