Дмитровское шоссе
Шрифт:
Олег Степанович выслушал рассказ с предельным вниманием. Они говорили о вещах, в которых оба — гном Фаххерфейн и он сам, превосходно разбирались, — об оружии. Олег Степанович сразу понял смысл повествования и в свою очередь поведал старику похожую историю. Однажды он приехал в Вашингтон (не в штат Вашингтон поспешил добавить Олег Степанович, а в столицу США). Как всегда, он решил остановиться в скромном, но удобном отеле «Сент-Антони» на улице «К». Сотрудник советского посольства, Виктор Станкевич, попытался отговорить его. Там, в ирландском баре «Три розы», расположенном в полуподвальном помещении отеля, накануне убили человека. Два ирландца изрядно выпили, поссорились, один выхватил «кольт» двадцать второго калибра и начал стрелять в обидчика, огромного широкоплечего мужчину на противоположном конце бара, сделанного
Фаххерфейн печально покачал головой.
— Стреляя даже с небольшого расстояния, — объяснил он, — человек волнуется и не может попасть в голову или в сердце, а все калибры, включая девятимиллиметровый, не обладают достаточной убойной силой чтобы уложить нападающего на месте с одного выстрела. С другой стороны, более крупные калибры, включая магнумы, — велики по размерам и слищком тяжелы. Но, лукаво подмигнул старый гном, — сейчас в Америке разрабатывают одну штуку, и через год-другой ты узнаешь о ней. Парень, который придумал ее, работал раньше у меня в мастерской, и я помог ему несколькими советами. Но пока увы! — это тайна.
— Дядя Иоахим просил передать вам это письмо, — послышался голос неслышно подошедшего мужчины.
Олег Степанович вскрыл конверт.
«Дорогой Франц!
Мне уже много лет. Я чувствую, что скоро умру. Но я всегда радовался нашим встречам — может быть, потому что ты походишь на моего племянника Франца-Густава. Признаюсь также в небольшой слабости: водка и икра, которые ты привозил, были превосходными. Но и я приготовил для тебя сюрприз. Правда, тебе придется заплатть за него — ты ведь знаешь, что мы, немцы, скуповатый народ! Мой второй племянник, Краузе, научит тебя обращаться с ним и расскажет его историю. Я помню беседы о медведе и об ирландце, поэтому принял меры чтобы ничего подобного с тобой не случилось. Послушай совета старика — никогда не давай волю сомнениям, это дорого обходится. Даю тебе слово: мой сюрприз — единственный в Европе и вряд ли будет продаваться здесь вообще. Уверяю тебя, ничего подобного ты не видел. Письмо отдай Краузе. Он уничтожит его при тебе.
17 января 1978 года. Любящий тебя Иоахим.»
Олег Степанович вложил письмо в конверт и вернул его Краузе.
Лишь сейчас он заметил, какими холодными и жесткими глазами смотрит на него новый хозяин магазина.
— Кем был Франц? — спросил Олег Степанович, уже догадываясь каким будет ответ.
— Капитаном рейхсвера, — бесстрастно ответил Краузе. — Мой двоюродный брат погиб на Восточно фронте.
«Только не давай волю сомнению». Ну что ж, это неплохой совет, но запоздалый. Олег Степанович машинально провел рукой по правой стороне головы. Две глубокие впадины напомнили ему о той секунде сомнения, которая едва не стоила ему жизни и никогда не повторится — независимо от советов старого гнома. Неужели Фаххерфейн догадался? Нет, этого не может быть.
— Что дальше? — Олег Степанович посмотрел на Краузе спокойно и равнодушно.
Немец протянул руку и нажал на кнопку звонка. Открылась дверь и в помещение вошел рослый молодой человек. Судя по покрою пиджака, в наплечной кобуре у него был пистолет.
— Дитрих, мы спустимся в тир. Присмотри здесь.
— Яволь, герр Краузе.
Олег Степанович был хорошо знаком с тиром — длинным узким помещением, протянувшимся под фундаментом магазина. Захлопнув за собой стальную звуконепроницаемую дверь, Краузе достал зажигалку и поднес язычок пламени к конверту. Пока горело письмо, его ледяной взгляд не покидал лица Олега Степановича. Затем Краузе бросил еще горящую бумагу, пепел медленно опустился на бетонный пол, и немец растер его элегантным черным ботинком. Жестом он пригласил гостя спуститься вниз. У огневого рубежа на маленьком столике лежал картонный пакет, обвязанный широкой белой лентой — лентой цвета печали и траура.
— Посмотрите сами, герр Франц, — пригласил Краузе.
Олег Степанович развязал ленту, снял гладкую оберточную бумагу и заглянул внутрь. На дне коробки, в гнезде из синего бархата, лежал на редкость безобразный, зловещего вида револьвер. Опытный взгляд Олега Степановича сразу отметил особенности этого необычного оружия: всего пять гнезд в барабане
— Разрешите, герр Франц, — вежливо заметил Краузе и взял револьвер. Не знаю, какие отношения были у вас с герром Фаххерфейном, но он сделал вам поистине королевский подарок. Таких револьверов в мире не больше сотни, законы многих стран запрещают владение ими. И это действительно необычный револьвер. У него небольшой вес, сравнительно малые размеры и очень крупный калибр — 11.46 мм. Но самое главное не в этом. Обычно сначала изготавливают револьвер, и лишь потом — патрон для него. В данном случае поступили наоборот. Этот револьвер — «Хай Стэндард Буллдог» подгоняли под патрон, разработанный нашим соотечественником, герром Глайдером. Собственно, именно патрон является основной частью этой системы. Он длинный, и потому вмещает мощный пороховой заряд и легкую пулю — если это можно назвать пулей. Она представляет собой латунный цилиндр с двумя ведущими свинцовыми поясками, головкой из мягкого свинца с толстым латунным дном. Внутри цилиндра — жидкий тефлон с восьмьюдесятью дробинками. Поскольку пуля обладает небольшим весом, а метательный заряд очень мощный, пуля вылетает из канала ствола с большой скоростью. Попадая в человеческое тело, дробинки испытывают мгновенное торможение, пробивают свинцовую головку и устремляются вперед, разрывая мышцы, сухожилия и прочие ткани тела. Могу заверить вас, герр Франц, что повреждения, наносимые такими пулями, поистине потрясающи. Я даже помню некоторые статистические данные, хотя они, возможно, уже устарели. С момента изобретения такой пули и ее изготовления для очень ограниченного количества револьверов, это оружие применялось девяносто четыре раза. В девяносто трех случаях смерть наступала мгновенно. Один преступник уцелел, к немалому изумлению врачей. У этого патрона есть и другие преимущества: пуля не может пробить перегородки внутри дома, не дает рикошетов и, наконец, к огорчению правоохранительных органов, полностью разрушается при попадании в цель, так что на ней не сохраняется характерных нарезов, по которым можно опознать револьвер. А теперь попробуйте его в деле.
Краузе передал револьвер Олегу Степановичу, взял с полки две пары предохранительных наушников, одни вручил ему, а вторую надел на себя.
Олег Степанович тоже приладил наушники, вложил в барабан два патрона, повернулся к Краузе и кивнул. Тот нажал на рычаг и в семи метрах из стены выскочила поясная мишень человека.
Олег Степанович обхватил двумя руками ручку револьвера, слегка присел в изометрической стойке и нажал на спусковой крючок. Отдача оказалась легче, чем он ожидал, зато грохот выстрела был оглушительным, — несмотря на защитные наушники. И тут же выстрелил снова. В дальнем углу включился вентилятор, вытягивая сизый дым от выстрелов.
В ушах звенело. Олег Степанович положил револьвер на столик и подошел к мишени. Массивная мишень из двух слоев ламинированной фанеры и слоя пенопласта между ними, была пробита в середине головы и в левой части груди. Краузе одобрительно кивнул. Олег Степанович с изумлением увидел, что входные отверстия имели в диаметре пару сантиметров, тогда как на обратной стороне мишени зияли дыры размером с добрый кулак.
— Как видите, герр Франц, нам приходится менять всю мишень после стрельбы из этого револьвера — ее уже нельзя отремонтировать Между прочим, сопротивляемость мишени точно соответствует сопротивляемости человеческого тела. К счастью, это всего лишь вторая мишень — я не мог отказать себе в удовольствии испытать новый револьвер.
По спине Олега Степановича скатилась струйка холодного пота.
— Оставьте револьвер на столике. Его почистят, смажут и доставят вам в гостиницу. Когда поднимитесь в магазин, заплатите 980 франков за револьвер и 220 — за двадцать пять патронов. Поверьте, больше патронов вам не понадобится. Ауфвидерзейн, гер Франц.
Лишь сейчас Олег Степанович вспомнил, что принес сюда пакет для Фаххерфейна.
— Наверху у меня подарок для герра Фаххерфейна. Может быть, вы захотите отметить память своего дяди и моего старого друга?