Дмитровское шоссе

Крумин Игорь Васильевич

Итак, ты постепенно богатеешь, приезжаешь в Женеву, получаешь свои доллары (я знаю, вам, неотесанным русским, они нравятся больше другой валюты — а вот я предпочитаю немецкие марки или швейцарские франки), ты возвращаешь мне мои акции, и мы расходимся друзьями. Не исключено что я попрошу тебя исполнить пару поручений, и ты станешь заметно богаче. Перед отъездом надеюсь преподнести тебе оригинальный подарок в благодарность за помощь нищим армянам. А теперь иди спать, уже полночь. Тебя разбудят в половине восьмого, ты хорошо позавтракаешь и после прогулки по набережной Женевского озера — кстати, обрати внимание на отель «Коммодор» — я недавно купил его — пойдешь во Дворец Наций.

На следующее утро в девять часов Олег Степанович вышел из

отеля, спустился к набережной, прошел к «Коммодору» — этот отель давно привлекал его внимание своей необычной кубической архитектурой — в следующий раз остановлюсь здесь, решил он — и по длинной извилистой улице направился к Дворцу Наций. Он шел, с любопытством глядя по сторонам и вдыхая свежий утренний воздух. Ему попалось по дороге несколько домов, предназначенных на снос, но в Швейцарии даже развалины выглядят не столько угнетающе, сколько живописно. Да и стоять им осталось недолго. На глазах Олега Степановича к одному подъехал автокран и рабочие принялись разбирать обломки, предварительно окутав весь дом огромным пластмассовым листом.

Он пересек железную дорогу, что ведет к Шильонскому замку и Лозанне, миновал Американский колледж и подошел к Дворцу Наций. Знаменитый роскошный павлин, как всегда, разгуливал у входа. Охранники внимательно проверили пропуск Олега Степановича, запечатанный в пластик (пропуск привезли в гостиницу рано утром, когда Олег Степанович еще спал), и он вошел в пышный парк перед дворцом. Сессия комитета по химическому и биологическому разоружению еще не началась, и у дверей зала толпились делегаты. Олег Степанович подошел к Денисову, поздоровался и Иван Трофимович представил его остальным членам советской делегации.

Они сидели здесь уже третий месяц. Если бы не суточные в конвертируемой валюте, делегаты давно плюнули на красоты альпийской республики и отправились домой. Получая немалые деньги и пользуясь услугами магазина в подвале дворца, где можно купить товары необлагаемые пошлиной, а потому стоившие на треть дешевле чем в городе, советские ученые и дипломаты изрядно прибарахлились — магнитофоны, сапожки, белье и прочее барахло женам и дочкам (а иногда и секретаршам, особенно молодым, которые непрочь оказать услуги и в неслужебное время). Некоторые пользовались магазином в советском представительстве, где спиртное продавалось буквально за так, — Олег Степанович однажды купил там трехлитровую бутылку водки «Смирнофф» всего за несколько франков, — однако чрезмерное употребление спиртного могло вызвать неудовольствие руководства и даже привести к досрочному отъезду в Москву, что считалось здесь высшей мерой наказания. Что касается самой работы, то, как и предполагал Иван Трофимович, она почти не сдвинулась с места. Проклятые американцы — и остальные европейцы с их подачи — требовали проведения инспекции на местах, а представители социалистических стран стойко отбивали их атаки, в глубине души проклиная глупость своей позиции.

Раздался звонок, участники конференции вошли в зал, заняли привычные места, сунули в уши улитки системы синхронного перевода и приготовились к еще одному скучному, ничего не обещающему дню.

Денисов подошел к Олегу Степановичу и прошептал на ухо: — Слушай, Олег, я все уже выяснил. Сегодня они ни о чем не договорятся, да и вообще, судя по тем инструкциям, которые мы им дали, не договорятся никогда. Иди погуляй, а в четыре, как штык, приходи в представительство. Поедем в американское посольство. Там дают виски сколько хочешь, да и для дела куда больше пользы.

Олег Степанович кивнул и выскользнул в коридор.

К часу дня финансовые дела были закончены. Акции отеля «Амбруа» на полмиллиона швейцарских франков лежали в банке, а один из трех ключей, которыми — всеми тремя одновременно — можно открыть сейф, покоился в кармане Олега Степановича. Кроме того, в банке остались отпечатки пальцев Ростова — на случай утери ключа. Его именем никто не поинтересовался.

Теперь оставалось одно, но приятное, дело. Олег Степанович зашел

в свой номер, взял заранее приготовленный пакет, в котором лежала бутылка «Столичной», большая фунтовая банка черной икры и банка крабов, и пошел к вокзалу Корнарвин, рядом с которым на узкой уличке находился известный многим оружейный магазин Фаххерфейна. Швейцария, самая нейтральная страна в мире, является единственной где можно войти в оружейный магазин и по предъявлении иностранного паспорта купить любой вид огнестрельного оружия. Правда, ты обязан в течении десяти дней вывезти его за пределы республики.

Но когда Олег Степанович с трудом открыл массивную дверь магазина, навстречу ему из-за прилавка поднялся не древний гном Фаххерфейн, а гораздо более молодой человек, лишь внешне похожий на Фаххерфейна.

— Чем могу служить, майн герр? — вежливо осведомился он.

— Я хотел бы поговорить с герром Фаххерфейном. Меня зовут Франц вернее он называл меня Францем.

— Ах, майн либер Франц, — незнакомец приложил к глазам безукоризненно белый платок. — Герр Фаххерфейн умер в январе этого года. Он вспоминал о вас. Да что я говорю — он оставил для вас письмо. Сейчас принесу. Садитесь, пожалуйста.

Олег Степанович опустился на стул. Значит, древний гном все-таки умер. Глубокая печаль охватила Ростова. Ему казалось что всякий раз, когда он приходит сюда, из-за прилавка будет подниматься старый-престарый карлик с голым, как коленка, черепом и такой приветливой улыбкой. Нет, видимо, человеческому веку все-таки есть предел. И тут он почему-то, по какой-то странной ассоциации, вспомнил, как несколько лет назад старик Фаххерфейн, который был ходячей энциклопедией всего, что касалось оружия, рассказал ему историю про охоту на медведей.

В разгар вьетнамской войны, поведал гном, американцы переделали свои автоматы с калибра 7,62 на калибр 5,56 мм. Вьетнамцы — малорослый народ, и эксперты Пентагона пришли к выводу, что убивать их с точки зрения военной экономики невыгодно, гораздо рациональнее просто ранить, чтобы о каждом раненом солдате заботилось два вьетнамца в тылу. На вооружение поступили автоматические винтовки М-16 калибра 0.223 дюйма, однако пули такого калибра имели смещенный центр тяжести: попадая в цель, они начинали кувыркаться, нанося тяжелые, плохо заживающие раны. Испытания показали, что высокая начальная скорость полета и смещенный центр тяжести делают эти автоматы идеальным оружием для боев в джунглях, где видимость ограничена. Так вот, продолжал Фаххерфейн, мечтательно глядя куда-то вдаль, два американских солдата приехала в отпуск к себе на Аляску. По-видимому, там, во Вьетнаме, правила у американской армии не слишком строги и солдаты прихватили с собой новые автоматы М-16, в действенности которых успели убедиться. Оказавшись дома, молодые парни — на Аляске все мужчины любят охоту — решили испытать себя в схватке с кодиакским медведем. На острове Кодиак, расположенном недалеко от берегов Аляски, водятся самые крупные в мире медведи, настоящие монстры.

— Гризли? — спросил Олег Степанович, заинтригованный необычным рассказом и пытаясь понять, куда ведет Фаххерфейн.

— Нет, громадины, куда больше чем гризли. Так вот, солдаты взял припасы на несколько дней. К тому же, они прошли обучение в частях «зеленых беретов» в Форт-Беннинге и умели жить в безлюдной местности. Но через неделю о них начали беспокоиться. Подняли вертолет, обыскали местность, и скоро нашли обоих — мертвыми. Солдаты погибли ужасной смертью — части тел были разбросаны на десятки метров. А потом, в стороне, километров в двух, обнаружили мертвого медведя. Это был не самый крупный зверь, — на лице старика появилась улыбка, — килограммов на шестьсот. Но вот что интересно, либер Франц. Солдаты оказались бесстрашными и меткими стрелками. Нет, они не бежали от медведя — стояли на месте, выпуская в него очередь за очередью. В теле медведя было пятьдесят девять ран — только одна пуля прошла мимо. Медведь разорвал солдат, прошел пару километров и умер от потери крови.