Дмитровское шоссе
Шрифт:
Еще у Савеловского вокзала шел дождь, который на проезжей части шоссе тут же превращался в лед. За городом еще больше похолодало и, переезжая старый, готовый развалиться мост через канал, Олег Степанович заметил что дорога в свете фар отливает черным глянцем. Шипы с хрустом вонзались в лед, великолепно удерживая машину на дороге. Не было и девяти вечера, но шоссе выглядело совершенно пустынным. Вот уже минут десять как ему не попадалось ни одной встречной машины. По сторонам проносились черные скелеты дубов Шолоховского леса. Это место всегда производило гнетущее впечатление на Олега Степановича — может быть, потому, что именно здесь разыгрался последний акт знаменитой трагедии начала пятидесятых годов — группа плейбоев, детей высокопоставленных родителей, «золотая молодежь», которых именовали тогда стилягами, закопали в этом лесу труп своего приятеля. Случившееся было описано потом в правдинском фельетоне «Плесень». Наконец Шолоховский лес остался позади и он увидел вдали на подъеме, на фоне черного, усыпанного звездами
Лишь теперь Олег Степанович понял, как ему повезло — как ему невероятно, неправдоподобно повезло. У одной из знакомых выбоин он слегка притормозил и тут же, несмотря на шипы, машину бросило в сторону. Привычным поворотом руля Олег Степанович выправил машину, снял ногу с педали газа и въехал на Сухаревский спуск. Слева, на вершине пригорка, мелькнул силуэт полуразрушенной церкви. Умели же церковные власти выбирать места для храмов! — в который раз подумал он и больше не отрывал взгляда от уходящего вниз шоссе. Оно спускалось вниз подобно замерзшей реке, черным блестящим потоком. Так вот почему англичане называют гололед «блэк айс» мелькнуло в голове Олега Степановича. Он переключил скорость с четвертой на третью и начал, не касаясь педали тормоза, притормаживать двигателем. Скорость упала до пятидесяти километров в час — разрешенный и безопасный минимум. Вдруг он заметил у конца спуска — там, где шоссе выравнивается и поворачивает направо, — необычную картину. На обочине стояли автомобили — грузовые и легковые, вытянувшись в длинную цепочку, ведущую через всю деревню. Понятно, почему не попадались встречные машины, — они просто не могли одолеть крутой подъем, покрытый льдом.
За деревней в кювете лежал грузовик. Через километр — еще один сидел передними колесами в кювете, а другой пытался вытащить его на шоссе, бессмысленно крутя колесами по гладкому льду. В свете фар впереди мелькнул мост. Значит, сейчас съезд налево, потом еще метров семьдесят и он подъедет к массивным воротам, ведущим на его участок.
Свернув с шоссе, Олег Степанович сразу почувствовал, как изменилось поведение машины. Она снова надежно и устойчиво цеплялась колесами за кирпичную крошку дороги. Олег Степанович затормозил перед воротами и открыл дверцу. Над верхним краем металлических ворот в ярком свете фар светились два зеленых огонька и доносился звук, похожий на гудение динамомашины. Это выражал свою радость Рэд — огромная кавказская овчарка. Олег Степанович подошел к воротам и внезапно у него ослабли колени, а тело покрылось противным липким потом. Реакция на максимальное напряжение, подумал он, обернулся и посмотрел на черную блестящую ленту дороги.
Слева, у моста, мелькнул тусклый свет фар — это в стороны Москвы медленно, правыми колесами по обочине и левыми по шоссе ехал старый «москвич». Ну-ну, приятель, злорадно подумал Олег Степанович, еще три километра — и ты упрешься в колонну неподвижных машин, застывших перед подъемом. Дальше ехать по обочине не удастся — она занята — а вот поднимешься ли ты по проезжей части?
Ладно, хватит радоваться трудностям остальной части человечества, решил Олег Степанович, доставая из кармана огромную связку ключей, из-за которых гремел как рок-музыкант — впрочем, это было бы еще полбеды, но ключи заставляли звенеть все металлодетекторы в строго охраняемых учреждениях Москвы, поэтому их приходилось оставлять в машине — отпер замок и вошел на участок. Рэд, охваченный приступом невыразимого счастья, встал на задние лапы, положил передние на плечи хозяина и в приступе собачьей радости облизал ему лицо. Наедине с огромным псом Олег Степанович позволял ему такие вольности и только при посторонних строго командовал: «Фу!». Пес, конечно, тоже понимал что это грозное «Фу!» не более чем показная суровость и делал вид что слушается. Через несколько секунд, порадовавшись встрече с любимым животным, Олег Степанович приоткрыл заднюю дверцу машины и скомандовал: «Место, Рэд!». Это было наградой псу — остаток пути до гаража он ехал на заднем сидении, едва помещаясь на нем.
Олег Степанович поставил машину в гараж, запер его и пошел закрывать наружные ворота. Он не боялся что Рэд выскочит за ограду, — пес вырос на участке и никогда не выходил за его пределы, Олег Степанович не выпускал Рэда за ограду намеренно — ему не хотелось, чтобы пес знал о мире, находящимся за пределами забора. Свирепый и бесстрашный, Рэд мог натворить немало бед, окажись за забором. Превозмогая усталость, Олег Степанович взял электрический фонарик и пошел вдоль полукилометрового забора, проверяя его — вокруг находился лес, на забор могло упасть дерево. Сделанный из тяжелой металлической сетки, натянутой на бетонные столбы, забор играл роль скорее символическую — воры могут перелезть через два метра сетки, а Рэду забор не нужен. Местные жулики знали об овчарке и не беспокоили Рэда. Но всякий раз Олега Степановича не оставляла тревога: а вдруг найдутся заезжие гастролеры, не подозревающие насколько опасна и свирепа кавказская овчарка.
Он помнил как начальник РОВДа из Лобни один раз объяснил ему, что «проникновение» — так умилительно нежно формулировал закон взлом дач — не карается тяжелыми телесными повреждениями или смертью. Собака должна уложить нарушителя на землю и ждать прихода хозяина, подавая сигнал лаем говорилось в инструкции. Но если нарушитель не захочет ложиться в лужу или на мокрую траву? Или, если
Как хорошо за городом! Какое чистое звездное небо и как легко дышать! Особенно сейчас, вечером, когда шоссе свободно от транспорта и сизый дым выхлопных газов не висит над асфальтом. Олег Степанович вспомнил, как однажды летом шел по Солянке на Старую площадь и ему едва не стало дурно. Господи, подумал он, как только люди живут в Москве?
Олег Степанович отпер дверь дома и вошел в прихожую. Зина сегодня не приедет, по средам она ночует в московской квартире. Олег Степанович включил свет в гостиной и подошел к бару. За последнее время он стал пить заметно больше. Еще бы! Лишь спиртное помогало ему хотя бы временно снять напряжение и избавиться от преследующего его чувства страха, нависшей черной угрозы. Но уж сегодня он заслужил полную меру — в такой гололед благополучно доехал от самой Москвы! Оглядев ряд выстроившихся перед ним бутылок, Олег Степанович остановил выбор на простенькой «Столичной» и налил чайный стакан. Завтра все равно не ехать на работу. Он выпил половину стакану и почувствовал как его начало охватывать блаженное тепло. Со стаканом в руке Олег Степанович подошел к кожаному креслу, принадлежавшему отцу, и опустился в глубокие объятия. Да, и в этом ему здорово повезло.
В 1948 году, когда по приказу усатого генераллисимуса высшему офицерскому составу и генералитету были выделены дачные участки полгектара полковнику, гектар генералу — генерал-лейтенант Ростов, приемный отец Олега Степановича, служил за границей. Когда в 1951 году он вернулся в Москву, все участки были распределены. Но генералу Ростову, герою штурма Кенигсберга, сделали исключение и выделили участок не в генеральском поселке, а в километре от него, на бывшей усадьбе лесничего, на пригорке у речки. Отец решил что полтора гектара ему много и отдал половину гектара своему бывшему начальнику штаба генерал-майору Прохорову, и тот тоже выстроил рядом дачу. Зато сам Степан Иванович развернулся вовсю. Дом строили ему строительные войска — за его счет, разумеется, но по расценкам до смешного низким. Генерал Ростов построил двухэтажную дачу с высоким кирпичным фундаментом, сторожку, похожую на крошечный замок, и огромный гараж для «бьюика», который привез из Порт-Артура.
Когда отец умер в 1972 году и Олег Степанович унаследовал дачу со всеми строениями (Мария Петровна умерла годом раньше), ему пришлось потратить немало денег чтобы привести все в порядок. Он отремонтировал дом, поставил новые двери и решетки на окнах, провел магистральный газ и забетонировал пол в огромном гараже. Наконец, когда взломы дач участились, Олег Степанович поставил новый забор вокруг участка, который обошелся ему в четыре с половиной тысячи. Дорого, но ничего не поделаешь. Рэд, которого он завел формально для охраны, а фактически только потому что любил собак больше людей, был сторожевым псом и Олег Степанович не уставал повторять что сторожевого пса нужно как следует сторожить. Он отпил из стакана. Может, посмотреть программу «Время»? Нет, лучше лечь спать. Завтра тяжелый день. Олег Степанович решил выкопать подвал под гаражом. Это, конечно, мартышкин труд — сначала залить железобетонный пол толщиной сорок сантиметров, а затем пробить в нем квадратное отверстие метр на метр и копать подвал. Но очень уж хотелось иметь обширный подвал под массивным зданием гаража — нечто вроде бункера, с освещением и мебелью. По крайней мере, если снова повторится жара, как в 1972 году, когда в Шатуре горели торфяники, можно укрыться под землей. Для хранения овощей есть подвал совершенно сухой — под сторожкой, да и под большим домом вырыто огромное подвальное помещение, занимающее почти всю площадь фундамента четырнадцать метров на восемь. Но тем подвалом Олег Степанович пользовался для других целей.
Нет, окончательно решил Олег Степанович, будем строить бункер под гаражом, допил оставшуюся водку и вышел из дома чтобы погулять и подурачиться с Рэдом.
Как полагается, огромный пес молча сидел на крыльце и терпеливо ждал хозяина. Несмотря на всю преданность, Рэд отказывался спать в доме — жарко. Для него пришлось выстроить комфортабельную конуру рядом с крыльцом. Олег Степанович в сопровождении Рэда направился к задней калитке, выходящей на речку. Какая поразительная тишина… Он сел на скамейку, на которой любил сидеть отец. В зеркальной поверхности воды отражались звезды. Голова кружилась от выпитой натощак водки. Ну, пора спать. Олег Степанович вернулся в дом, потрепав на прощанье Рэда, и запер дверь. Эта предосторожность была лишней, но в последнее время Олег Степанович стал очень осторожным человеком. Он почистил зубы и лег спать, еще не зная что приготовила ему судьба.