Днем с огнем
Шрифт:
Я неторопливо подошел к хозяйке дома, со всей деликатностью положил ладонь ей на затылок, куда она указала при моем к ней приближении. О той же деликатности попросил самую добрую ипостась своей "паранормальщины".
— О-ох! — выдохнула она, приложила пальцы к месту, откуда я спешно отдернул руки. — Весьма… бодрит. И шишка рассосалась. Потрясающе! Андрюшенька, я имела знакомства с обуздавшими силу огня, но с этим аспектом ни разу не сталкивалась. Это невероятно интересно! И нуждается в дополнительных изысканиях: удастся ли тебе проделать подобное с кем-то еще. С кем-то из мира
— Как посчитаете нужным, Федя Ивановна, — ответил вежливый я.
Я сделал шаг назад. Интересно и любопытно в данный момент было не только хозяйке дома. Любопытство снедало и меня. Обошел диванчик, призвал язычок пламени на руку. Пока собеседница взбудоражена и отвлечена, можно и рискнуть.
Держа в голове услышанную историю, я готовился узреть некую древнюю древность, чуть ли не мумифицированную. Или — в другом направлении фантазию запустив — некое демонское отродье. А может — альтернативная фантазия — и вечно юную, неписаной красы царевну, замершую во временах, как в хрустальном гробу.
Вот только истинное пламя дало сбой. На краешке дивана восседала та же седая дама, что я наблюдал обычным зрением. И дама снова грозила мне пальчиком.
Я сверкнул зубами и вернул свое туловище на диван.
— Семушка был уверен, что вы станете искать знаний, — глядя мне прямо в глаза, сказала хозяйка. — Даже связался со столичными коллегами, более сведущими в вопросе. После предположил, что вы и сами нашли наставника. Ведь нашли?
Я выдержал этот прямой вопрошающий взгляд. Сдавать Кошара я не был намерен. Что мое — мое.
— Может быть, еще чаю? — не дождавшись ответа, переключилась Федя Ивановна. — А то и чего покрепче, час располагает?
— Благодарю, но нет, — покачал головой.
Дама поджала губы.
— Я обязана вам дважды, Андрюшенька, — проникновенно сказала она и тут же опередила мои возражения. — Позвольте мне судить о том. Доброй волей и ясным рассудком даю слово перед ликом Луны: все, что сказано мною будет в сей час, не во вред вам, Андрей.
Я задумался: что положено в таких ситуациях отвечать?
— Услышано, — повисшая тишина и тяжелый взгляд из-под бровей требовали какого-то ответа.
Показалось мне или нет, но, когда специалист по древним письменам упомянула Луну, воздух в библиотеке сгустился. И свет от ненавязчивых светильников потускнел. С моим же: "Услышано", — вернулось все на круги своя. И свет, и плотность воздуха.
— Заметьте, я уточню: когда говорится "сей час", будьте настороже. Не со мной, не сегодня. В грядущем. Легко запутать незнающего, обговоренный срок сообщая лишь полезное, а едва час миновал, сбить с толку. Сказать что-то, что неминуемо навлечет на вашу голову беду. Скажем, поведать о кладе богатом. И умолчать о том, что клад тот заклят на кровь, и возьмет вашу жизнь, если вы не прямой наследник первого владельца клада. Или же не Хранитель Кладов, но вы — не он.
Промолчал. Кивком обозначил, что сказанное достигло моих ушей.
— Вы спросили меня о подполковнике, — сузила большие глаза Палеолог. — А я вновь вернусь к вопросу о тех, кто стоит за фигурами на
Я откинулся на спинку дивана, показывая всей позой, что расслаблен и беспечен.
— Как угодно они одеты, — пожал плечами.
— Именно, — вздохнула моя собеседница. — Случалось мне наблюдать за партиями, ведомыми одним игроком. И за такими, где разом играло множество досок. И за такими, где игрок до последнего хода оставался в тени: нынешняя партия, сдается мне, из таких.
Расслабленного меня щекотнуло по небу. Выдох ударился о зубы. Я оглушительно громко чихнул, мгновенно разрушив серьезность момента, обесценив вес сказанных только что слов. Даже "туземец" во мне обмер: нарочитыми кривляньями он бы в жизнь такого не добился.
— Будьте здоровы, Андрюшенька, — откинулась, "отзеркалив" мою позу Федя Ивановна.
Засмеялась: не по-старушечьи, когда непонятно, кашель то, одышка или все-таки веселье. Заливисто, по-девичьи засмеялась она.
— Спасибо, я постараюсь, — улыбнулся: нельзя не улыбнуться, слыша такой смех. И тут же подался вперед. — А кто в нынешней партии — вы? Фигура?.. Нет, слишком мелко. Игрок? — озарение, почти как чих перед этим, царапнуло нёбо. — Арбитр?
И вновь она повторила за мной движение.
— Скорей, наблюдатель, — витиеватый жест, закрученная пальцами в воздухе спираль. — К тому, чтобы называть себя так, я шла долгим, непростым путем.
"Другие столько не живут, сколько вы шли", — удержал я за зубами. Все эти: повитуха, чан с водой, тетка со двора — они сильно не из наших дней были. Слова с отзвуком давнего, стылого прошлого.
— Эта партия — та, где меня затянули на поле, как куль какой-то — она необычна, — увлеченно продолжила женщина. — В тенях в ней кроются не только игроки, но и фигуры. За этим полем я стану наблюдать. Игра занятна, нешаблонна. Вот, скажем: как думаете, Андрюшенька, в подготовку сотрудников органов милиции нынче входит работа с обезвреживанием бомб? Я не особо сильна в затейливых придумках обывателей, не поспеваю за техническим прогрессом.
А вот это был сильный удар. По упущенному моменту, по порыву необдуманного благородства. По обещанию, данному без обговоренных рамок, без условий. Помогать, чем смогу.
Лицо я, видимо, в этот момент удержать не сумел, потому как госпожа Палеолог решила меня добить.
— Может, и не входит, — она собрала пальцы в замок. — Может, этому учат отдельно. Может, отсутствие подготовки — это часть партии. Но — оставим. Вы, Андрюшенька, попав на одну из досок… Что вы предприняли?
— Ничего, — резковато ответил я. — Я вовсе не испытываю желания становиться пешкой в чужой игре.
— Ни-че-го, — по слогам повторила за мной хозяйка. — Пешкой… Сейчас я озвучу обидные вещи. Но не озвучить их не могу, ибо кто-то обязан. А в вашем окружении, похоже, не нашлось того, кто бы вас вразумил. Чтобы стать пешкой, вам годами и десятилетиями придется расти, набирать влияние и вес. И совершенствовать свой дар. Все это — при условии, что таковые возможности у вас будут. В нынешнем статусе вы меньше, чем насекомое, случайно забравшееся на доску. Вы — пылинка. Пыль стряхивают, если заметят.