Дневник, 1891 г.

Толстой Лев Николаевич

1) Тип самодовольный, искренно считающий себя нравственным — развратник, п[отому] ч[то] соблюдает семейные обряды, декорум.

2) Вера в Бога, настоящая, верная, только тогда, когда порвется вера в себя, в людей, в счастье здесь. Надо пробить верхний слой льда, чтобы стать на твердый.

3) Для чего правительство обеспечивает верность условий между частными людьми? Для того, что оно нуждается в обеспечении своих условий: оно главный заказчик. Не обеспечив условий между частными людьми, оно не могло бы требовать исполнения с своих подрядчиков; те бы сказали: мои подрядчики не исполняют условия. Подподрядчики взыскивают с своих, те с своих, и так далее, и доходит наконец до последнего,

настоящего поставщика всего, до работника. И тут обеспечени[е], требовани[е] насильственное исполнения условий, является вопиющей несправедливостью. Подрядчик закладывает известн[ое] количество рублей, составляющих 1/100000 его имущества, а рабочий свою жизнь на год, месяцы, дни. Неисполнение условий с той и другой стороны наказывается одинаково.

4) Разговаривал вчера о воспитаньи. Зачем родители отдают от себя в гимназию? Мне вдруг ясно стало. Если бы родители держали его дома, они бы видели последствия своей безнравственной жизни на своих детях. Они видели бы себя, как в зеркале, в детях. Отец пьет вино за обедом с друзьями, а сын в кабаке. Отец на бале, а сын на вечеринке. Отец ничего не делает, и сын тоже. А отдай в гимназию, и завешено зеркало, в к[отором] себя видят род[ители].

5) Иду по жесткой дороге, в стороне с бойкой песней идут с работы пестрые бабы. Промежуток между напевом, и слышен мерный стук моих ног о дорогу, и опять поднимается песня, и опять затихла и стук шагов. Хорошо. В молодости, бывало, без песни баб, внутри что-то всегда или часто пело. И всё —и звук шагов, и свет солнца, и колебание висячих ветвей березы, и всё, всё как будто совершалось под песню.

Теперь 10-й час, иду наверх к Илюше. Ал[ександр] Пет[рович] уходит. Он очень мил.

3 Мая. Я. П. 1891 г. Е. б. ж.

Нынче 10 М. Я. П. 1891. Подвигался, хотя и медленно, в работе за это время. Два дня, вчера и нынче, совсем пропали — грипп сильнейший. За это время были Урусовы — мать с двумя дочерьми. Мэри играет на фортепьяно прекрасно. Но совсем затуманенная искусством девушка. С нею сделано то самое, чего боялся ее отец. Она не замечает, что она,28 потратив столько жизни на искусстве, должна себя подстегивать, чтобы считать искусство чем-то возвышающим, небесным. И чем лучше, тем хуже — всё заслонено. Education des le berceau29 — книга Урусовой; в ней главное — развивать эстетическ[ое] чувство. Она, Мэри, машина для произведения щекочущих звуков. Иллюзия в том, что, так как ее хвалят, она уверена, что то, ч[то] она делает, хорошо. — Певцы. Мазини. —

Вчера был сельский учитель из Калужского уезда — наивный и разумный. Ничего не читал, но понимает, что критики обманывают. Хорошее б[ыло] письмо от Ч[ерткова], к[оторый] осуждает за резкость в статье. Вчера отвечал ему и написал Митрофану и Рахманову.

Думал: 1) Когда человек умирает, то сознание отделяется от него и, как созревшее, отпавшее семя, ищет зацепиться за что, прижиться к чему-нибудь, к нужной ей почве, чтобы начать жить снова. Если бы зерно, засыхая и отпадая, чувствовало бы, оно чувствовало бы прекращение жизни. Разве не то же самое чувствует человек, умирая?

2) Верить в то, что человеку, а потому и человечеству, как собранию людей, стоит только захотеть, чтобы с корнем вырвать из себя зло.

3) Главная забота людей и главное занятие людей, это не кормиться — кормиться не требует много труда, — а обжорство. Люди говорят о своих интересах, возвышенных целях, женщины о высоких чувствах, а об еде не говорят; но главная деятельность их направлена на еду. У богатых устроено так, чтобы это имело вид, что мы не заботимся, а это делается само собой. Все вообще, в среднем, едят, я думаю, по количеству втрое того, что нужно, и по ценности, по

труду приобретения — в 10 раз больше того, что нужно. Это одна из главных перемен, к[оторые] предстоят людям.

4) Нравственный упадок, готовность подпасть соблазну — пасть — это большей частью состояние сомнамбулизма, т. е. такое состояние, в к[отором] бездействуют, спят высшие центры, душевные силы. Чтобы не подпасть, надо не бороться, придумывать средства против, всё это напрасно — надо понять, что спишь, и постараться проснуться. Помню, как я часто в такие минуты соблазнов физически встряхивал[ся], как бы желая проснуться. Надо сделать то, что делаешь во время кошмара: спросить себя: не сплю ли я? И тогда очнешься. Знать, что подпаден[ие] соблазну, к[оторый] ниже твоего среднего нравственного уровня, есть состояние ненормальное, сна — очень выгодно, дает новое и самое сильное орудие борьбы.

5) Le non agir30 не есть слабость, покорность — напротив, это есть проявление высшей силы, это есть принятие в себе воли Божьей, замена своей воли волей Божьею. Суета жизни, энергичная деятельность житейская есть большей частью признак слабости, покорности. Нет более суетливых, деятельных людей, как придворные, и нет более рабского состояния.

Вот и всё. Теперь 9 часов, иду наверх.

11 Мая 1891. Я. П. Е. б. ж.

Нынче 22 Мая. Я. П. 1891. 11 дней не писал. С тех пор вернулась из Москвы С[оня] с детьми, кажется, 13-го. Потом. У меня сделалось воспаление века. Три дня не выходил. Диктовал Тане начало Записок матери. Много, но не хорошо. Надо писать от себя. А то стеснительно. 16 приехали Кузминские и Эрдели. Незаметно.

Получил два письма от Аркадия Алехина и отвечал ему толково. Еще письмо от Мар[ьи] Алекс[андровны], Вас[илия] Ив[ановича] и Дилона. Всем отвечал нынче. Вчера писал Бидину и Зиновьеву в Ригу. В работе подвигаюсь медленно. Нынче уяснилось всё в целом и написал конспект 9 глав.

Маша 3-го дня уехала к приезжавшим за ней Философовым. Я с радостью чувствую, что люблю ее хорошей, божеской, спокойной и радостной любовью.

Думал: 1) Послесловие к послесловию: Так ли, не так ли я объяснил, почему нужно наибольшее половое воздержание, — не знаю. Но я знаю несомненно то, что совокупление есть мерзость, на которую можно смотреть, о к[отор]ой можно думать без отвращения только под влиянием похоти. Даже для того, чтобы иметь детей, не станешь этого делать над женщиной, к[отор]ую любишь. Пишу это в то время, как сам одержим похотью, с к[отор]ой не могу бороться.

2) Говоришь: хочу отвергнуться себя, взять крест свой на каждый день и идти за Христом, а сам думаешь: как бы поскорее кончить молитву, чтобы начать делать свою волю, то, что мне приятно.

3) Говоришь: это ненатурально, подразумевая, ч[то] т[ак] к[ак] это ненатурально, то этого и не надо делать. А не знаешь, что т[ак] к[ак] мы живем дурно, все привычки наши, всё, что сделалось для нас натурально, всё это дурно, то всякий шаг, к[оторы]м мы будем выходить, — из дурного. Ненатурально скорее признак доброго.

4) Для статьи: Люди, исповедующие христианскую веру, большей частью не имеют христ[ианского] жизнепонимания. А есть христианское, подлаженное к личному и к общественному жизнепониманию.

5) Если авторитеты церкви и науки не заслоняли бы от людей истинный смысл учения Христа, люди не могли бы быть так глупы, чтобы, нуждаясь в нем и имея его перед собой, не понимать его.

6) Говорят: веселость, радость хорошо, грусть, печаль — дурно. Неправда. В унылом настроении веселость так же неприятна — как в веселом настроении грусть; но с той разницей, что если появляется среди грусти веселость, то почти всегда — если только это не прелестные дети — противно.