Дневник (1964-1987)
Шрифт:
«Мир — это система принадлежащих ему элементов, среди которых должны быть и пустые, так как множество всех подмножеств в составе своих элементов содержит также и пустые множества».
Конец марта.
Я принадлежу Миру. Я им порожден. Я понадобился ему. Если меня не было бы, Мир, пусть на самую малость, оказался бы другим. Я живу в нем. Мое поведение важнее моих представлений, и оно может быть истинным и ложным. Оно истинно, если обращено на пользу системе в целом; оно ложно, если действует во вред ей. Представления, которые приводят к истинному поведению, — истинны; представления, которые приводят к ложному поведению, — ложны, хотя они и могут содержать правильное
Раз я принадлежу Миру и включен в его систему, Мир не может быть для меня объектом, ибо объект противостоит субъекту и отчужден от него. Здесь налицо принадлежность и единство: я исполняю закон системы, который является законом моей жизни; система реализует себя во мне, как в своем элементе.
Я элемент системы, которая есть Мир. Мои представления о ней — результат отношений между мной и Миром, к которому я принадлежу.
Отношения зависят не только от Мира, который постоянен, как закон перемен, но и от меня, его элемента. Я живу, я меняюсь, а потому меняются и мои отношения к Миру, мои представления о нем. Они не постоянны и отличаются от представлений других людей. Но и те и другие могут быть истинными представлениями, если они порождены истинными отношениями. Сами же эти отношения, как и порожденные ими представления, хотя и принадлежат людям, реализуют собою Мир, потому что люди тоже принадлежат Миру.
10 июня. Иерархия систем — это форма, в которой существует единство Мира.
9 августа. По вечерам я сидел на балконе, читал или просто смотрел на небо. Высоко над домами к морю летели чайки, иногда со свистом проносились стрижи, голуби на карнизах вели неспешный разговор. Но стрижей в городе стало меньше.
Стриж
Лазурь, пронзенная крылами, Его над нами вознесла — Над всеми добрыми делами, Над всею темной сетью зла. Владея кривизной пространства, Глядел он свысока на суетных людей, Так собственное постоянство Переживалось им острей.24 сентября.
Религии не изобретают и не придумывают — их открывают.
26 сентября.
Я никому не показываю и не читаю своих рукописей (кроме двух человек, которые все же с ними ознакомлены), а мнение знатоков было бы мне очень ценно. Одному без общения с людьми одинаковых интересов плохо — это медленная смерть.
Участь
Готовые к полету крылья Ты распластал на мостовой — С тобою, птица, в небе был я, С тобою я в земле сырой. Все наши подвиги забыты, Все устремления — мертвы, Как пеплом, смертью мы покрыты, Безмолвны оба — я и ты.Иерархия систем содержит в себе оба вида бесконечности: внутри этой иерархии, ее подсистема не имеет границ с системой, к которой она принадлежит, являясь ее элементом — это один вид бесконечности; другой — так называемая «дурная бесконечность»: бесконечное повторение конечного — отдельных противостоящих подсистем Мира.
Мир — это шкатулка с двойным дном. Именно там, под этим вторым дном лежит разгадка его тайн.
Что такое реально существующее и нереально существующее? Если счастлив несуществующим, то реально оно или нет? NB: неопределенность…
1985 год
10
Важный вывод: «…знания сколь угодно большого числа частных решений недостаточно для предсказания движения системы…» (А. В. Гапонов-Грехов, М. И. Рабинович. Нелинейная физика, стохастичность и структуры. В сб. Физика ХХ века. Развитие и перспективы. М., Наука, 1984, стр. 220).
NB: «нелинейное мышление».
1986 год
18 сентября.
Два или три года тому назад видел я сон, а спустя некоторое время его продолжение. Запомнились мне эти сновидения, главным образом, тем душевным состоянием, которое они во мне породили. Видел я себя в Москве, темным, поздним вечером. Иду я будто по незнакомой мне части города, где во мраке высятся огромные храмы древней постройки. Меня тянет войти в один из них, в любой, чтобы снять с себя суетность, преодолеть сковывающую меня приземленность. Но храмы заперты, окна их не светятся, а я бреду совершенно один по мостовой, вымощенной большими булыжниками, и почти что во мраке. Вдруг я замечаю, что одно из узких окон слегка освещено, как бы горящей внутри лампадой. Я нахожу незапертую дверь и по небольшой каменной лесенке, через боковой притвор, проникаю в огромную, почти пустую, центральную часть храма. Там, вдали от меня, при свете лампад и свечей, коленопреклоненно горячо молится небольшая группа людей. Они, эти люди, на меня не смотрят, меня не замечают …
И тут я просыпаюсь. Просыпаюсь глубоко взволнованным и, как ни странно, счастливым.
Через год-полтора я вижу продолжение этого сна. Я опять в той же части Москвы, но теперь тут полно народа. Опять поздний вечер, но временное освещение, которое переброшено от одной стены к другой, позволяет мне узнать те места, где я был в прошлый раз, и во сне я узнаю их. Вот и храм, куда я входил тогда. Сейчас все его двери раскрыты. Колонна молодых людей, может быть какой-нибудь стройотряд, проходит мимо меня внутрь — они участвуют в сносе строения. Я тоже вхожу в храм. В дверях замечаю фигуру, пожалуй лучше сказать, тело больного, перевязанное серыми, грязными бинтами. Это, наверное, нищий, который не смог уйти и поэтому лежит здесь. Молящихся нет, нет свечей, нет лампад, нет икон — только полуразрушенные стены. Я подхожу к краю такой стены и слышу голос пожилой женщины, который обращен к другой, молодой с ребенком на руках:
— Не ходите сюда, — говорит голос, — здесь девочка умирает от заразной болезни.
А мне вдруг становится страшно, что стена, на которую я облокачиваюсь, — рухнет…
Вот и все. Как я уже сказал, основное здесь это переживание самих созерцаний, образы которых многозначны и очень емки. Что же касается того, что породило эти сновидения, — не знаю.
3 ноября. Мы переживаем своего рода похмелье. Поняли, что вмешиваться в не нами упорядоченный мир надо с величайшей осторожностью, с благоговением. Но это наше понимание пока что не распространяется на общественные явления. Мы все еще воюем с религией, воюем, не зная, что она собою представляет, точнее, думая, что наше ошибочное представление о ее природе и есть ее природа. До какого же опустошения человеческого духа мы доведем дело, когда опомнимся?! Когда тайное станет явным?
9 ноября. Мы спешим, спешим, спешим… И чем больше мы торопимся, тем меньше успеваем. То, что мы делаем, не приносит нам счастья, потому что мы не умеем в себе сосредоточиться, живем внешней жизнью, лишаем себя духовности. Богатство, даже если оно будет создано для всех, обернется суетой сует, мещанскими интересами, мещанским довольством. Всё оказывается гораздо сложнее, чем мы думали раньше.
1987 год
19 января.