Дневник библиотекаря Хильдегарт
Шрифт:
— Матвей, ты уже так полчаса сидишь. Не замёрз?
— Не-а. – Опускает ресницы и мечтательно выпячивает губу.
— Нет, какой смысл так сидеть на одном месте? Пошёл бы, поиграл…
— Не могу. Я занят.
— Чем же, интересно знать?
— На девочку смотрю.
— На какую ещё девочку?
— Вон, не качелях… Красивая, как куколка, да?
— М-м-м… Да, ничего. Симпатичная…. А чего смотреть-то зря? Иди, познакомься. Вместе покачаетесь.
— Да? – Сразу скисает, хмурится и начинает теребить губу в тяжёлом раздумье. Потом слегка светлеет лицом и вскидывает глаза – А можно, я завтра, а? Завтра познакомлюсь… а сегодня уж напоследок полюбуюсь!
_____________
— Тёть-Тань, хотите, я вам одну машину покажу? Она – знаете какая? ВОЛШЕБНАЯ! Пойдёмте, она
Я знаю, какую машину он мне хочет показать. Она действительно стоит неподалёку от мусорных контейнеров, всем своим видом отрицая возможность существования не только этих самых контейнеров, но и вообще всего этого неумытого, сумбурного мира. Призрачно-белая, без единого пятнышка, она сияет, как внутренность перламутровой раковины, щурится узкими хромированными глазами, и все дожди и непогоды скатываются с её фарфорового великолепия, не оставляя никаких следов, как будто кто-то раз и навсегда прикрыл её невидимой плёнкой. Она прекрасна, как ладья из сказочного царства Тир-на-нОг. Мимо неё невозможно пройти, не поперхнувшись восхищением и завистью. Но Матвей, к моему большому удивлению, ведёт меня совсем к другому контейнеру и показывает мне дивное, разбитое и раздолбанное со всех боков чудовище, у которого напрочь отсутствуют не только фары и покрышки, но и стёкла в окнах. К тому месту, которое это создание по привычке считает своим капотом, прикреплена картонка с крупными кривоногими буквами: «ВНИМАНИЕ! К МАШЫНЕ НЕ ПРИБЛИЖДАТСА! МАШЫНА НАХОДУ! У МАШЫНЫ ЕСТЬ ХОЗЯЕВА!»
Внутри того, что обозначено гордым словом «машына», спят три кота. Несомненно, надпись сделана тем, что лежит на переднем сиденье, потому что остальные, если судить по их лицам, вообще неграмотные.
6 апрель 2011 г. Два мудреца в одном тазу, или Беседы с Поганелем
— По-моему, ты напрасно так нападаешь на эту книгу… Ну… эту… самую первую, короче…
— Книга Бытия.
— Да-да. Именно. Бытия. Прекрасное название, кстати, - надо будет почитать… Так вот, есть такая гипотеза… я, правда, не являюсь безоговорочным её сторонником, но определённое рациональное зерно в ней имеется…. Согласно этой гипотезе, человек в его нынешнем состоянии являет собой такой… как бы сказать?... объект с недоделками. Причём с довольно существенными – как если бы строители торопились сдать его «под ключ», ну, и, как водится, там не прибили, тут не подсоединили, здесь не подогнали одно к другому… ну, и так далее….. Но в данном случае дело совсем не в халатности строителей, а в известной уникальности самого объекта. Получилось так, что по мере развития сознания и, главным образом, речи, изменения генетической программы человека стали отставать от навыков и знаний, приобретаемых в результате взаимодействия с себе подобными. Грубо говоря, выживала не биологически более приспособленная особь, а та, что по разным причинам могла лучше и продуктивнее пользоваться приобретённым знанием. Поэтому в биологических программах произошёл сбой и нарушилось согласование…
— То есть, человек поумнел раньше, чем стал человеком?
— М-м-м… В общем, можно и так сказать.
Если не отмахиваться от теории естественного отбора, в которую сейчас не кидает камни только ленивый.... и зря, между прочим, хотя совершенно понятно, почему... Так вот, если не отмахиваться от этой теории, а принять её за некую отправную точку, то получается, что с помощью тех же приобретённых знаний человек слишком рано вышел из-под влияния… хм… пресловутого отбора. То есть – ещё раз повторю – выживать стала не более биологически совершенная, а более разумная особь, лучше владеющая новыми, не заложенными в генетических программах навыками.
— Но это же хорошо?
— М-м-м… Представь себе «Победу» сороковых годов, в которую кто-то запихнул двигатель от сверхсовременного гоночного автомобиля…. Впрочем, пример неудачный. Проблема не в том, что, выражаясь твоим языком, плоть не поспевает за разумом, а в том, что по вине всё того же разума человек затормозил в своём эволюционном развитии задолго до того, как унаследованные им генетические программы пришли хотя бы в относительное равновесие друг с другом и с окружающей средой. С этой точки зрения плод с Древа познания как раз очень хорошая аллегория. Человек СЛИШКОМ РАНО вкусил от этого плода – до того, как его формирование как биологического вида
— Но тогда получается, что человек не виноват?
— Конечно, не виноват. Кто тебе сказал, что он виноват?
— Та же Книга Бытия. Человек ослушался Бога и ОСОЗНАННО сорвал этот плод вопреки запрету. И Бог очень сильно упрекал его за это, а потом изгнал из Рая.
— Да? Я, собственно, не читал оригинал, только цитаты и пересказы…. Что – там Бог действительно упрекает человека? Или просто констатирует факт – вот, теперь будет так-то и так-то?….
— Нет, знаешь, - всё-таки упрекает. И получается, что человек всё-таки не безвинная жертва неудавшегося эксперимента.
— М-м-м…. А, собственно, почему неудавшегося? Мы же даже не знакомы с предварительными публикациями о его целях и задачах. Не исключено, что он вообще ещё не завешён – а мы уже берёмся судить о результатах! Нет. Как хочешь, но это неэтично по отношению к проводящему эксперимент.
— О, господи! «К проводящему эксперимент»… Скажи мне – Бог любит человека или нет?
— М-м-м…. Я не очень хорошо знаком с этой концепцией, но….
— Есть, есть такая концепция, можешь мне поверить. И если не кидаться в неё камнями, а принять за некую отправную точку, то получается ерунда. Потому что над тем, кого любишь, НЕ ПРОВОДЯТ эксперименты, это же ясно, как Божий день…
— Почему?
— Как – «почему»? Ты серьёзно или издеваешься?
— Но это же, наоборот, - ОЧЕНЬ УДОБНО!
Я смотрю в его честно расширенные глаза цвета горького каштанового мёда, и мой чахлый книжный идеализм тонет в этой сладкой горечи, как муха, даже не успев ни разочка крикнуть «помогите».
— А змей? – помолчав, спрашиваю я. – Может, всё-таки был какой-то змей, который вмешался в ход эксперимента и всё изгадил? Или…
— Змей? – Он оживляется, вскидывает голову.- Это же отдельная тема, совершенно особая! Предполагается, что страх и ненависть, сопровождающие отношения человека и змея в мифологии, достались ему… в смысле, человеку, конечно, а не змею…. в наследство от обезьяны. Страх обезьяны перед змеёй опять-таки заложен в генах – известны случаи, когда детёныши обезьяны пугались даже изображения змеи на фотографии или видеозаписи... Но мне кажется, это какой-то упрощённый подход, слишком уж механистичный. Во многих мифологических картинах человек не просто боится змея – он одновременно и преклоняется перед ним, и любит его, и делает олицетворением самых разнообразных стихий и эмоций…. Вероятно, тут играют роль гипнотические свойства, приписываемые взгляду анаконды или, допустим, индийской кобры….
«Да, - содрогаясь, думаю я.– Вот оно. В самую точку».
И ещё я думаю о том, что имя «Георгий» - отличная маскировка для некоторых мифологических существ. Просто лучше не придумаешь..
8 апрель 2011 г. Про Киру и её бабушек
Вечером мы с Туськой строим на компьютере эльфийский дворец с палисадником, где растёт морковь и летают райские птицы. Насквозь простуженная Туськина мама лежит, свернувшись калачиком в кресле, нянчит в ладонях кружку с загадочной надписью BULDON и кутается в клетчатую шерстяную шаль и полосатого, тоже довольно-таки шерстяного кота Бельку. Этот Белька не так давно подобрал Туськино семейство в ближайшей подворотне и теперь, кажется, вполне доволен приобретением. Белька – это, кстати, сокращение от Парабеллум. Потому что это очень, очень мирный кот, у которого, соответственно, и бронепоезд стоит там, где надо, да и прочий арсенал всегда в хорошей боевой готовности.
В разгар игры Туська вдруг спохватывается:
— Ой! Я забыла, мне же к Кире надо зайти. Учебник ей отдать… и спросить там… кой-чего… Я быстро, ага?
— Туська, ну куда, ты пойдёшь? – не открывая глаз, лениво протестует мама.
– Смотри, на улице дождь… и темно уже.
— Мам, но это же к Кире! Она же рядом, в третьем подъезде!
— Ну, всё равно же надо одеваться. Вот так вот, в тапочках и пижаме, ты же не пойдёшь, пусть даже и в третий подъезд. Завтра в школе увидитесь и поговорите.