Дневник чайного мастера
Шрифт:
— Нориа, настало время показать тебе кое-что, — сказал отец. — Пойдем.
Мы пошли через каменистую равнину за домом к подножию сопки и начали взбираться вверх. Идти было недалеко, но волосы очень скоро слиплись от пота. На вершине, сплошь усыпанной камнями, я стащила с головы сетку — из-за сильного ветра мошка и оводы почти не донимали.
С чистого и неподвижного неба палило солнце. Отец остановился, словно отыскивая путь. Я поглядела назад: внизу виднелся домик чайного мастера с его садом — крохотное пятнышко зелени в окружении выжженной солнцем почвы и раскаленных камней. Деревенские домики были рассыпаны у подножия
Отец свернул на тропинку. На этой стороне сопки было множество пещер, где мы часто играли в детстве. Однажды мама нашла нас с Саньей и двумя деревенскими ребятишками, играющими в троллей. Помню, как она молча тащила меня домой, а потом накричала на отца, забывшего присматривать за мной. Мне запретили на месяц ходить в деревню. Но всякий раз после того случая, когда мама уезжала в командировки, мы с Саньей тайком пробирались к пещерам и играли в первооткрывателей, или в искателей приключений, или в тайных агентов Нового Киана в пустынях Средиземноморья. Пещер было много десятков, если не сотен, и мы, казалось, обшарили их все в поисках тайных ходов и сокровищ — таких, о которых написано в старых книгах или в рассказах, приходивших на транслятор, но не нашли ничего, кроме выщербленного камня.
Отец остановился у входа в пещеру, похожего на кошачью голову и, не произнеся ни слова, полез внутрь. Я — за ним. Проход был низкий, и мне с трудом удалось залезть туда, да еще с фонарем и москитной сеткой. Камень царапал колени через тонкую ткань штанов. В пещере было прохладно и сумрачно, отчего огневки в фонаре начали призрачно светиться желтым.
Я узнала это место: однажды летом мы с Саньей даже поссорились, когда ей захотелось устроить здесь Главный штаб Центрального общества посланцев Нового Киана, а мне казалось, что в ней останется слишком много пустого места, потому что потолок резко снижался к задней стенке, да и сама пещера находилась чересчур далеко от дома, и вряд ли у нас получилось бы тайком приносить сюда еду. В общем, мы выбрали другую пещеру поменьше и поближе к нашему дому.
Отец подполз к задней стене, сунул руку, как мне показалось, прямо в стену и пошевелил. Скала над его головой скрипнула и раскрылась. В этом месте пещера была настолько низкой, что если сесть, то голова оказывалась как раз на уровне появившегося лаза. Отец протиснулся туда, взяв с собой фонарь.
— Ты идешь? — окликнул он меня.
Я поползла в конец пещеры, где только что отец открыл лаз, и потрогала стену. Сначала в трепещущем свете я смогла разглядеть только грубый камень, но потом пальцы нащупали небольшой выступ, за ним — трещину с маленьким рычажком. Она была настолько удачно скрыта, что непосвященному увидеть ее было невозможно.
— Я тебе потом расскажу, как тут все устроено, — сказал отец. — Теперь залезай сюда.
Лаз вел в другую пещеру, точнее, в туннель, который вел прямо в глубь сопки. Над входом в потолке проходила металлическая труба, рядом торчал непонятно для чего здоровенный крюк. В стене было два рычажка — отец повернул второй, и лаз закрылся. В кромешной темноте свет фонаря стал совсем ярким. Отец стянул с головы сетку и снял со спины бутылку.
— Можешь оставить сетку
Проход спускался в глубь сопки, туда же шла металлическая труба. Идти выпрямившись было неудобно, отец порой задевал головой за своды. Скала под ногами была неожиданно гладкой. Свет путался в складках одежды, темнота цеплялась за выступы на стенах. Я слушала тишину вокруг: она была другой, чем на поверхности, — куда более густая и недвижимая. Понемногу в глубине начал различаться тягучий нарастающий звук, такой знакомый и чужой одновременно. До того момента мне никогда раньше не приходилось слышать ее, текущую свободно. Это было похоже на дождь, стучащий в окно, или так звучит вода, льющаяся из котелка на корни сосны, при этом звук не был прирученным человеком, зажатым или закованным в металл. Он поглотил меня полностью и тянул все глубже, пока не оказался совсем рядом, как стены вокруг или темнота.
Отец остановился, и в свете фонарей я увидела, что мы вышли к входу в другую пещеру. Кругом грохотало. Отец обернулся ко мне. Свет расходился кругами по его лицу, темнота пела сзади. Я подумала, что он хочет что-то мне сказать, но он повернулся и пошел дальше.
Я шла за ним, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть, но видела только ноги. Нас обнимала темнота, шумевшая точно закипающая вода для чайной церемонии, точнее, вода в тысяче — нет, в десяти тысячах котелках, когда вода только-только закипает и чайный мастер знает, что настало время снять ее с огня или же она выкипит и исчезнет в никуда. Сначала я ощутила что-то прохладное и влажное, затем еще несколько шагов, и свет наткнулся на звук. Так я впервые увидела сокровенный источник.
Сверкающими, искрящимися потоками и рассыпающимися брызгами вода вырывалась из щелей в скале и обрушивалась величественной стеной, она бежала вокруг камней, бурля и закручиваясь в узлы, укутываясь в пену, фыркая в невероятном танце и разворачиваясь вновь и вновь. Подземное озеро сотрясалось от внутренней силы. Из него прямо в сторону выступа, на котором мы оказались, вытекал ручей, уходя в расщелину в скале. Над водой виднелось что-то вроде белого пятна и металлический рычажок — чуть поодаль. Отец подтолкнул меня вперед, к воде.
— Давай-ка, попробуй! — сказал он.
Рукой я почувствовала всю ее силу: вода была похожа на вздрагивающее животное, на живую человеческую кожу, но она была холодной, куда холодней, чем все мне известное. Я осторожно лизнула пальцы — еще в детстве меня строго-настрого приучили никогда не пить воды, не попробовав ее.
— Пресная!
Отец улыбнулся, и свет от фонаря сложился в складки на его лице, затем улыбка исчезла.
— Тебе семнадцать. Ты уже совершеннолетняя и способна понять то, что я собираюсь тебе рассказать, — сказал он. — Этого места нет. Легенда гласит, что этот источник иссяк много лет назад, и в нее верят даже те, кто слыхал, будто источник в сердце сопки давал воду всей деревне. Запомни. Этого источника нет.
— Запомню, — ответила я и только много позже поняла, что за обещание я дала отцу на краю подземного озера. Тишина — вещь материальная и осязаемая, она не нужна, чтобы оберегать очевидное, но порой она охраняет силы, способные все разрушить.
Мы вернулись по туннелю обратно к выходу. Отец взял оставленную бутылку и аккуратно пристроил ее на крюк, затем повернул рычажок: сначала раздался электрический звук — такой же слышится из холодильника у нас на кухне, а вслед за ним и другой звук, чуть более лязгающий. Через мгновение сверху хлынула вода.